Неприкаянные
Шрифт:
— Доброе утро, — улыбаюсь я.
— Доброе.
Несколько мгновений он смотрит на меня с пронзительной нежностью, а потом садится рядом.
— Как ты себя чувствуешь?
— Смотря, что ты имеешь в виду, — отвечаю я и чувствую, как щеки заливает румянец.
— Все, — лукаво улыбается он и в глазах мерцают так полюбившиеся мне золотинки.
— Колени жутко саднят, а в остальном — счастье есть, — смущенно сообщаю я.
— Да, уж, неприятное повреждение, — морщась, посматривает
— А еще, кажется, я испачкала простынь, — мы вдвоем таращимся на доказательство того, что так нужная Феликсу моя невинность уже в прошлом.
— Сейчас отправим простынь в стиральную машинку, — спохватывается Афинский.
Я тянусь за халатом и осторожно опускаю ноги на пол.
— Скоро Демид завезет твои вещи. Он уже звонил.
— Было бы очень хорошо.
Андрей помогает мне подняться.
— После ванной приходи на кухню. Я приготовлю для тебя отличный кофе, — посматривая в мою сторону, приглашает он.
— Если доберусь до ванной, то обещаю прийти, — усмехаюсь я.
Когда я выбираюсь из ванной, на кухне царит аромат свежесваренного кофе. Афинский в спортивном трико и футболке возится у столешницы.
— Держи свой кофе, принцесса, — ставит на стол передо мной чашку с дымящимся напитком он. — Сейчас приготовлю тебе яичницу с беконом.
— А как же работа? Из-за меня ты опоздаешь… — спохватываюсь я.
— Нет ничего важнее тебя, Тася. К тому же, папа чувствует себя лучше. Он меня подменит. Так что, наслаждайся спокойно кофе.
Я беру чашку и подхожу к окну. Из кухни не видно море. Только небольшой уютный скверик с вечнозеленой хвоей.
— Ты говорил родителям, что я пропала?
— Говорил, — кивает он и ловко вскрывает ножом упаковку с беконом. — Они очень переживали, Тася. Ты им пришлась по душе.
Воспоминания о последних моментах в доме Феликса медленно окутывают мое сознание беспокойством. Я отпиваю маленький глоток кофе. Пришло время озвучить свои вопросы.
— Андрей, вчера я не все сказала следователю.
Улыбка медленно сходит с его лица.
— Почему?
— Скажи мне, кто такая Дина?
Он на миг замирает. Потом отставляет сковороду в сторону и медленно подходит ко мне.
— Моя младшая сестра.
— Феликс был ее мужем? — с тревогой заглядываю в его глаза я.
— Нет. Но они некоторое время встречались. А потом она пропала. Мы искали ее, и не нашли. Через год она мне позвонила. Понимаешь, мы считали, что она мертва, а ее все это время где-то держали…
Андрей проводит по лицу рукой. В его ореховых глазах отчаяние.
— Я до сих пор чувствую себя виноватым перед ней, Тася… Мы искали несколько месяцев, а потом сдались. Если бы я или мои родители были настойчивее, возможно, ее бы удалось
— А почему она умерла? Что с ней случилось?
— Ей удалось сбежать. Она позвонила мне поздним вечером. Сказала, что за ней кто-то гонится, и что ей надо очень многое мне рассказать. Но она не успела… Был конец сентября, шел сильный дождь. Дороги размыло. Она разбилась у меня на глазах…
Андрей тяжело вздыхает и смотрит в окно.
Я вспоминаю фотографию в черной рамке в его инстаграм. Начинаю понимать, из-за чего Афинский сбежал заграницу. Он не мог жить с чувством вины. Оно грызло его изнутри, а знакомые места только усиливали эффект. Он уехал из страны, но видимо, его это не спасло.
Я стараюсь держать себя в руках. Теперь картина полностью сложилась. Феликс похитил Дину и заставил родить ему ребенка. Он держал ее в том же доме, что и меня. Только мне удалось сбежать сразу же, а ей пришлось жить с ним целый год. Скорее всего, Эрику было уже два или три месяца, когда она решилась на побег.
— Андрей, Феликс держал меня в той же комнате, что и Дину. Он заставлял меня носить ее вещи.
— О, боже…
— Это еще не все… Дина родила ему ребенка. Маленького мальчика. Его зовут Эрик.
— Какого ребенка?
Афинский бледнеет. Во все глаза смотрит на меня.
— Какого ребенка, Тася? — испуганно повторяет он.
Я сглатываю ком в горле. Стараюсь припомнить все, что видела. Рассказываю про вещи в зеркальном шкафу, про фотографии. И про знакомство с маленьким мальчиком, которого зовут Эрик.
— На вид ему годика четыре, может больше. Я не умею определять возраст детей. Но его глаза — они такого же цвета, как у тебя, Андрей. Честно говоря, я думала, что Дина — твоя бывшая девушка, и ребенок тоже твой.
Афинский в шоке. Кажется, своим рассказом я нанесла ему удар в спину, и теперь он судорожно глотает воздух, пытаясь прийти в себя.
— Я должен был догадаться… должен был догадаться, — бормочет он.
— Мне очень жаль, Андрей… правда, жаль.
— Ребенок… этот психопат пять лет прячет ребенка!
Его руки подрагивают, и, кажется, ему не хватает воздуха.
— Черт! Черт! Черт! — бьет кулаком по стене он. — Дина хотела сказать мне про ребенка, а телефон банально сел! Она хотела, чтобы я помог ей спасти ребенка…
— Андрей… — я хватаю его за руки. — Успокойся, пожалуйста! Ребенок в полном порядке! Он вел себя так, будто очень хорошо знает Феликса.
— В порядке?! Разве можно быть уверенным в поведении психопата, повернутого на религии, Тася?! Сегодня он его любит, а завтра сбросит вниз со скалы, потому что тот не захочет учить какой-нибудь религиозный стих!