Неприкаянный
Шрифт:
Меня взяла злость. Двойник добивался ответов, которых и сам не знал, но хотел услышать от меня. Он словно заранее чувствовал мысли, которые должны были прийти мне - или нам?
– в голову, и вёл меня к ним. Но как я мог подумать о том, чего ещё не знал?
– Ты не смог пройти сквозь стену. Потрогай её. Она настоящая?
Я потрогал.
– Да, настоящая.
– А теперь смотри ещё раз.
Отражение повторило мой жест - и его рука провалилась в камень, словно в туман.
– Да как ты это делаешь?
У меня в голове
– Я - это ты, но между нами есть разница. Закрой глаза!
Я стиснул зубы и зажмурился, пытаясь сосредоточиться на том, что только что подумал.
– Где стена?
– голос Отражения звучал совсем рядом.
– Передо мной.
– Видишь её?
– Я же глаза закрыл!
– Видишь или нет?
– Нет!
– А себя видишь?
– Ничего не вижу!
Меня схватили за руку.
– А теперь - за мной!
– И двойник так сильно дёрнул меня вперёд, что я сделал несколько шагов, чтобы только не упасть.
Несколько шагов, хотя от стены меня отделял только один шаг.
Я затаил дыхание, но глаз не открыл. Стало ещё тише, чем раньше: замолкла даже невидимая капель. Холод подземелья больше не чувствовался, но не ощущалось и тепла. Как будто на несколько мгновений всё замерло, перестало существовать - и я в том числе.
– Ну, где стена?
– тихо спросило Отражение.
– Не знаю.
У наших голосов не было эха.
– А где ты?
– Не знаю, - я облизнул губы.
– Кажется, нигде.
– Нет, приятель. Это я нигде. А ты... сам посмотри.
Я открыл глаза, и в следующий миг в лицо мне ударил ветер. Свежий, уверенный порыв, а не жалкий подземный сквозняк. Прохладный воздух струился по моей коже, забирался под одежду, топорщил волосы. Далеко внизу проплывали облака, над нашими головами застыла бесконечная насыщенная синь. В спину светило солнце. На мгновение мне показалось, что я окунулся в океан свободы.
– Понял теперь?
– спросил двойник, и сам же ответил: - Конечно, ты понял. Иначе картинка была бы другой.
– Кажется, да, - отозвался я, не в силах оторвать взгляд от горизонта.
– Жаль, что пришлось таскать тебя за ручку, как ребёнка, - Отражение улыбнулось.
– Надеюсь, теперь тебе стало понятнее, почему я это делаю.
Я хотел ответить, что не совсем, но не успел. Двойник лукаво подмигнул мне, закрыл глаза и с блаженной улыбкой растаял в воздухе.
* * *
Конечно, когда я проснулся, стены не исчезли, да и выход по-прежнему не нашёлся. Мы всё так же оставались взаперти на Боги знают какой глубине. Но я всё же проснулся, и проснулся пока ещё живым.
Кир сидел в той же позе. Лина спала, используя в качестве подушки моё бедро. Я аккуратно переложил голову девушки на свою куртку, а сам встал и размялся. Кристалл уже еле светил, но гном явно не торопился его подпитывать. В таком освещении каждый силуэт казался
Я сел рядом с Киром. Тот не обращал на меня ровно никакого внимания, да и вообще не шевелился - словно был один на целом свете.
– Они были белыми, - сказал я задумчиво.
– Кто?
– Гоблины. Никогда не видел белых гоблинов.
– А...
– гном махнул рукой.
– В соседнем секторе есть проход к меловой шахте. Наверное, оттуда набежали.
– И что, они прямо из мела появляются?
Гном посмотрел на меня как на глупого, но всё же ответил.
– Парень, ты же вроде бывший чистильщик. Должен знать, что отродья появляются из всего подряд, - он помолчал и вдруг добавил: - Один раз во время вылазки мы выбрались на поверхность и встретили зелёную горгулью.
Я присвистнул.
– Это из чего же она была?
– Из нефрита. Она не вся из него состояла, но там было много. Никогда ещё с такой аккуратностью мы не таскались с трупом выродка.
Последнее замечание меня развеселило. Весь Нирион знал, насколько гномы жадны до драгоценных камней, так что я очень живо представил, как они волочат на себе горгулью. Отродья распадаются на составляющие в течение нескольких часов после смерти, так что Киру и его соратникам явно было не до скуки - следить, чтобы каждый кусочек четырёх-пяти пудовой туши доехал до безопасного места.
Сбоку послышалось шевеление - Лина проснулась. Она потёрла глаза, зажгла себе люмик и направилась с ним к противоположному тупику.
– А кого вообще можно встретить на пятнадцатом и ниже?
– спросил я, когда девушка прошла мимо нас.
– На средних ярусах в основном обычная шушера, - Кир достал сухарь и начал им хрустеть.
– Гоблины, черви-камнеяды, сколопендры, иногда попадаются тролли. Это из наиболее опасных. На двадцатых - рузги, живоглоты. В некоторых секторах живут скорпикоры - вот этих бойся больше остальных. Я один раз столкнулся, - брови гнома выгнулись дугой.
– Летают со скоростью катапультного снаряда. Слюна ядовитая, если зацепит зубами или жалом - дуба врежешь в ту же минуту. А зацепить она обычно успевает, с такой-то скоростью...
– Как же ты тогда выбрался?
– Да вот шёл себе по коридору, далеко отсюда, лиг за двадцать... На семнадцатом ярусе. Остановился в небольшом зале, бывшей мастерской. Сел, открыл сумку, давай вещи перебирать. Вдруг с потолка что-то капает - прямо на рукав. Голову поднимаю, а там скорпикора. Висит, когтями в перекрытия вцепилась и скалится. Я даже подумать ничего не успел - если б успел, может и не выбрался, остался бы там чёрту на потеху... То есть скорпикорам. А тогда в одной руке был мешок, а во второй капсула с гремучим порошком. Я эту капсулу вверх метнул, а сам кубарем назад. Капсула разбилась обо что-то и рванула. Меня чудом не зацепило, только оглушило слегка.