Неприличный диагноз

Пономарев Александр Леонидович

– Да какой же он тебе Мурзик? – расплылась в блаженной улыбке та. – Васька это мой негодный. Вернууулся.

– Погодите, но ваш кот серый вроде, сами ведь говорили.

– Ага, говорила. Просто я его только в темноте

и видела. А там все коты серые. Одинаковые. Хочешь сказать, я кота своего не узнаю? Ваааська!

– Мяу…

Кот притормозил возле нас и начал с упоением тереться о ноги соседки.

«Ничего не понимаю. Может, и правда обознался, – подумал я. – Ее это кот. Странно! Вот же он – белый, коротколапый, да и галстук при нем».

– Мурзик, – сказал я ему на всякий случай. – Хочешь сосиску?

– Мяу, – ответил он и прыгнул ко мне на руки.

«Наконец-то, совсем другое дело. Мой это кот. А то – Васька, Васька. Надо же имя плебейское какое. Мурзики мы».

– Васька! – растерянно позвала его соседка.

– Мяу…

– Мурзик!

– Мяу…

– Я тебе дам – мяу, прохиндей!

Из подошедшего автобуса вылезла тучная баба Маша со слободки и, переваливаясь, словно большой противолодочный корабль с боку на бок, медленно направилась к нам.

– Прохиндей проклятый… Ух!

Остановившись возле нашей честной компании, баба Маша перевела дух и погрозила коту толстой сучковатой

палкой. В ответ кот забился ко мне поглубже под мышку и перестал дышать.

– Позвольте… чем Мурзик вам так не угодил? – грудью встал я на защиту своего кота.

– Именно! Что тебе Васька-то мой сделал? – обиженно подхватила соседка, делая акцент на слове «мой».

– Да какой же он Васька? – простодушно рассмеялась баба Маша. – Скажете тоже! Маркиз это, соседа моего – инвалида Петровича животное. Белый с галстуком.

– Ну не подлец ли, – посетовала она нам, вытерев краешком платка обильную испарину с красного мясистого лица. – Мурку мою третий раз уже брюхатит. Повадился, вишь ли, к нам шастать – миски Муркины чистить, а еще брюхатить. Ладно хотя б брюхатил только, миски-то трогать к чему? Кормит Петрович его, что ли, плохо? Одна радость только – мышей всех вокруг передушил. Море мышей у нас всегда было. Моя-то краля на дух их не переносит, робеет… Как хорошо все-таки, что нашелся пострел, а то к Петровичу уже скорую вызывали. Маркииизка, пойдем домой?

Кот встрепенулся: – Мяу.

Мне даже обидно стало немного: «Дома своих грызунов пруд пруди, а этот ренегат… Постой-ка, а если данный кот, действительно, не мой вовсе?»

Конец ознакомительного фрагмента.