Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес
Шрифт:
– У меня есть и другое. Джеймс. Когда-то многие звали меня Джимми. – Чуть содрогнувшись, он все-таки храбро повторил: – Джимми.
– Добавьте к ним и меня! – воскликнула мадам Юлали. – Джимми – куда приятнее. До свидания, Джимми!
– До свидания.
Так кончилась первая стадия любовной истории великого человека. Несколько минут спустя Хамилтон танцующей походкой шагал по улице. У Вашингтон-сквер он подарил мальчишке доллар и осведомился, не желает ли тот стать когда-нибудь президентом.
5
– Джордж,
– Да? Молли просила что-то передать?
– Мадам Юлали.
– Не помню. А Молли просила что-то передать?
– Она тоненькая, стройная, а глаза у нее нежные, голубовато-серые точно дымка, плывущая над волшебным озером.
– Нет, определенно не припоминаю. А Молли просила передать мне что-то?
– Нет.
– Нет?! – Джордж в отчаянии рухнул на стул. – Все, конец!
– Хотя да! – вспомнил Хамилтон. – Из головы как-то вылетело. Просила передать, что если ты случайно станешь прогуливаться завтра в Центральном парке поблизости от зоологического сада, то вы нечаянно встретитесь.
– Сегодняшний день, ах нынешний день, он лучше райского! – завопил Джордж.
Глава V
1
Мадам Юлали всмотрелась в хрустальный шар, который держала в изящных руках. Лицо, заставившее Хамилтона Бимиша отречься от принципов всей своей жизни, было сосредоточенно и серьезно.
– Туман начинает рассеиваться, – пробормотала она.
– А-а! – выдохнула миссис Уоддингтон. Она очень на это надеялась.
– Есть некто близкий к вам…
– Дух? – нервно подалась вперед миссис Уоддингтон, боязливо косясь через плечо. Ей всегда чудилось, что нечто в этом роде, того и гляди, замаячит в углу этой тускло освещенной, пахнущей ладаном комнаты.
– Нет, вы неверно поняли меня, – мрачно поправила ведунья. – Я хочу сказать, что вижу, как в шаре проступают очертания человека, очень близкого вам, возможно – родственника…
– Мужа, что ли? – огорченно осведомилась миссис Уоддингтон. Цену деньгам она знала, и ее вовсе не прельщала перспектива выбрасывать десять долларов за встречу с призраком Сигсби.
– Имя вашего мужа начинается на букву «ш»?
– Нет! – облегченно выдохнула миссис Уоддингтон.
– В тумане складывается буква М.
– У меня есть падчерица Молли.
– Высокая и темноволосая?
– Нет. Маленькая, блондинка.
– Значит, это она! Вижу ее в подвенечном наряде. Она идет по церковному проходу. Рядом темноволосый мужчина с моноклем… Такой человек вам знаком?
– Лорд Ханстэнтон.
– Да, правильно. Я ощущаю букву X…
– Лорд Ханстэнтон мой большой друг и очень предан Молли. Вы действительно видите, что она выходит за него
– Я вижу, что она идет по церковному проходу…
– Но это же одно и то же!
– Нет! До алтаря она с ним не дойдет.
– Почему? – возмутилась справедливо раздосадованная миссис Уоддингтон.
– Из толпы выскакивает женщина. Она преграждает им путь. Что-то говорит. Быстро, с большим жаром. Человек с моноклем отпрянул, лицо у него исказилось жуткой гримасой. Он вскидывает руку. Ударяет женщину. Та отлетает. Выхватывает пистолет… И потом…
– Ну? – закричала миссис Уоддингтон. – Ну?
– Видение растаяло, – кинула мадам Юлали, решительно вставая, как человек, честно отработавший десятку.
– Но такого не может быть! Это невероятно!
– Хрустальный шар никогда не обманывает.
– Лорд Ханстэнтон такой милый человек…
– Несомненно, и женщине с револьвером он казался милым… на ее беду.
– А может, вы ошиблись? Многие мужчины темноволосы и носят монокль. Каков этот мужчина собой?
– А лорд Ханстэнтон каков?
– Высокий, стройный, с голубыми глазами и тоненькими усиками. Он их вечно крутит.
– Значит, точно это он.
– Что же мне делать?
– Очевидно, вы должны запретить мисс Уоддингтон общаться с этим человеком.
– Но он сегодня придет к обеду…
Мадам Юлали, девица импульсивная, чуть не крикнула: «Отравите ему суп!» – но, вовремя опомнившись, заменила категорический совет сдержанным пожатием плеч.
– Миссис Уоддингтон, я предоставляю вам самой выбрать наилучший курс поведения. Советов я не даю, могу только остерегать. Если у вас только крупные купюры, я дам сдачу, – присовокупила она, внося в разговор деловую ноту.
Всю дорогу до Семьдесят девятой улицы миссис Уоддингтон напряженно раздумывала. Напрягать мозги занятием для нее было непривычным, и пока она добралась до дома, испытала все ощущения человека, которого огрели по голове тяжелым мешком. Больше всего в мире, решила она, ей требуется полное уединение; и когда, через несколько минут после ее возвращения, он ввалился в комнату, где она укрылась для дальнейших размышлений, она воззрилась на него весьма желчным взглядом.
– Ну что тебе, Сигсби? – утомленно спросила миссис Уоддингтон.
– A-а, вот ты где!
– Тебе что-то нужно?
– И да и нет.
С раздражением миссис Уоддингтон наблюдала, как грубейшая ошибка ее жизни елозит ногами по паркету, будто разучивая новый танец.
– Да стой ты смирно! – прикрикнула она.
– Не могу! Я нервничаю.
Миссис Уоддингтон прижала пальцы к пульсирующему виску.
– Тогда сядь!
– Попробую, – с сомнением отозвался Сигсби и опустился было на стул, но тут же и вскочил, словно бы сиденье наподдало его электрическим током. – Нет, не могу! Я весь извелся!