Непримиримые 3
Шрифт:
Меня начинает потряхивать от злости.
– Не хочу больше с тобой говорить. Ни! О! Чём! Либо заткнись, либо уймись! – закрываю глаза. Делаю вид, что хочу спать, но взгляд парня не даёт покоя. Аж жжёт.
– Я, пожалуй, в зале посплю, – бросаю сухо. Сдёргиваю с Игната одеяло, с облегчением отметив, что сегодня трусы надеть не забывает.
– А мне как спать? – реплику оставляю без комментария. – Я же замёрзну…
– Так найди другую постель, где согреют! – радуюсь мелкой победе.
– Меня эта устраивает, но мой обогреватель
Проглатываю обиду. Демонстративно заворачиваюсь в одеяло и шлёпаю прочь из комнаты.
Уже лёжа на диване в зале долго мучаюсь, кручусь, верчусь, если и проваливаюсь в сон, то короткий и оборванный. Когда просыпаюсь в очередной раз, испуганно охаю:
– Блин… – чуть отшатываюсь к спинке дивана, пытаясь быстрее сообразить, где я и что происходит. – И-Игнат?..
Парень, уткнувшись лицом в руки, сложенные на коленях, сидит на полу прямо около меня, точнее прислонившись плечом к дивану возле моей подушки.
– Ир, – просительно бормочет чуть слышно, – пойдём наверх. Я… не могу без тебя спать.
– Селивёрстов, ты… блина, – трясу сонно головой, пытаясь собрать вялые мысли в нечто чёткое. – А как раньше спал?
– Нормально, а теперь не спится. Привык…
– Что? Да мы только две ночи вместе проспали! Какая к чёрту привычка?
– Не знаю, – бурчит Игнат в никуда, продолжая скрывать лицо в скрещённых на коленях руках. – Но мне с тобой хорошо спится. Пойдём…
– Неа, мне и тут отлично, – отворачиваюсь.
Что с ним происходит? Чокнулся?
Чёрт, а может, принял чего опасного?
– Ирк, я не шучу, вернись в комнату, – голос ровный, тихий, вкрадчивый. – А не то я тебя насильно поволоку.
– Псих… – без злости, скорее забавляясь.
– Мгм, – не отрицает и это настораживает, – но обещаю себя вести прилично. Не приставать… с неудобными вопросами.
Кошусь. Шутит или нет?
Блин, а ведь подкупает примирительная манера общения. Не хамит, не рычит. Просит. О, как… Видать, и впрямь фигово ему. Да и мне тоже… спать на узком, коротком диванчике… не сахар.
– Что, без одеяла плохо? – подмечаю язвительно.
– Холодно, – соглашается вяло.
– Или темноты боишься? – ложусь на бок, рукой подпираю щёку, сердито глядя на парня.
– Типа того, – ворчит Игнат. – Пойдём, а… – наконец поднимает голову, но на меня не смотрит – перед собой… в никуда.
– Сказку рассказывать, петь колыбельную или укачивать не собираюсь, даже не умоляй, – отрезаю нарочито строго.
– Пойдёт, – Селивёрстов поднимается на ноги, дружески протягивает ладонь. Несколько секунд гляжу, а когда моя оказывается в его, «капкан» сжимается крепе: – А одеялко приткнёшь?..
– Если только роже твоей, чтобы доступ кислорода перекрыть, – соглашаюсь лениво. Селивёрстов осторожно дёргает меня на себя, помогая встать. Я ему благодарна, сама бы с трудом и со скрипом – тело затекло.
– Злая ты, даже не знаю,
– Не живи… где выход – знаешь! – Прежде чем двинуться, не сдерживаю блаженного стона: – О, мои косточки. – Закрыв глаза, потягиваюсь – всё тело жутко болит из-за неудобного сна. – Даже не вздумай руки распускать и… – запинаюсь, не зная, как сказать, что боюсь его приставаний, а что ещё больше – своей реакции на них. – И псать, закрывая дверь! – выпаливаю какую-то хрень, лишь бы не спалиться, что меня одолевают другие, более развязные мысли.
Игнат тяжко вздыхает и опять кивает:
– Как скажешь.
Накидываю одеяло, кутаюсь. Иду по лестнице, сосед плетётся позади:
– А к груди прижмёшь? – реплика задумчивая, с робким ожиданием чуда.
Застываю на месте. Зря поддалась на уловку. Не собирается парень меняться.
– Да шучу я, – качает головой Игнат, подталкивая меня наверх.
Уже в комнате хмурюсь. Подушки и игрушки разбросаны, постель вся измята.
– Не спалось, – безлико констатирует сосед.
Ничего не говорю. Иду к ближайшей подушке. Поднимаю. Возле тумбочки сгружаю всё на пол и перестилаю постель. Селивёрстов помогает заправить простынь. Забрасывает наверх подушку, которую поднимает с пола возле балкона, и ложится, как только я ныряю под одеяло со своей стороны.
– Спокойной ночи, – бурчу через плечо, не поворачиваясь к парню. Не хочу… Боюсь!
– Спокойной, – бормочет Игнат.
Лежу без сна, прислушиваясь к мирному сопению Селивёрстова, а сама не могу сомкнуть глаз – мне сложно, томно, удушливо. Зря вернулась… Тяжко мне.
Но я ведь молодец! Я ведь сильная… до сих пор не поддалась магнетизму Игната. Не сдала позиций. Не показала слабости! Ух, горжусь собой… аж до отвращения и сладкой истомы внизу живота.
Что ж так муторно-то? У-у-у…
Мучаюсь долго, но меня всё же утягивает в сон.
***
Ещё до конца не вынырнув из сна, спиной лащусь к теплу, щекой трусь о… Обо что?
Начинаю понимать, что-то не так. Промаргиваюсь, сосредоточиваясь на руке… не моей, но под моей головой. Крепкой, мускулистой, чуть волосатой.
– Тш-ш-ш, Ирк, лучше не двигайся, а то я за себя не ручаюсь, – шелестит на ухо Игнат, беззастенчиво прижимаясь к моей спине и упираясь к заду чем-то донельзя твёрдым. Голос подрагивает, прерывается шумным дыханием.
По телу бегут мурашки, волосы от странности происходящего становятся дыбом, глаза медленно, но верно расширяются от ужаса.
– Т-твоя р-рука, – заикаюсь, боясь собственных ощущений, – на мне… по мне…
– Прости, ей на тебе лучше, – нежно винится Игнат.
– Ты же обещал… при себе держать! – нелепый писк с заминками.