Непримиримые разногласия

Браун Сандра

— Итак, ты меня просветил. И единственное, что правда меня удивило, что ты сделал все это, мстя за Фуэнтеса.

— А ты думал, почему?

Кроуфорд не хотел говорить о том, чего боялся больше всего: что месть связана с Бет.

— Я думал, что ты мстишь за кого-то из убитых гостей вечеринки в Халконе, или, может, за одного из погибших офицеров.

— С чего бы мне беспокоиться о ком-то из них?

Кроуфорд пристально посмотрел в глаза Оттермана. Они были словно мертвые. Там ничего не было. Теперь он понял, почему у него возникло такое мгновенное

отвращение к этому человеку. Он мстил не потому, что потерял любимую женщину, родственника или друга, а из-за того, что лишился денег. Это все, что его волновало. Он жаждал денег, власти и того, что это давало — возможность играть с жизнями людей.

— Прости, ошибся, — ответил Кроуфорд. — Я бы понял, будь ты обычным человеком, мстящим мне за кого-то близкого. Но ты сводишь со мной счеты за то, что я убил такого же преступника, как ты.

— Мне потребовались годы, чтобы завоевать доверие Фуэнтоса. Еще годы, чтобы установить с ним монополию на торговлю. Потом появился ты и закончил все пятиминутной перестрелкой.

— На самом деле, семиминутной.

Оттерман поймал монету в кулак и снова стукнул по столу.

— Семь минут, которые обошлись мне в миллионы долларов.

— Это, должно быть, так тебя ранило.

На последнем слове Кроуфорд сильно толкнул ногой стул Оттермана и наклонил его назад.

От неожиданности Оттермана нажал на курок. Выстрел прозвучал как пушечный залп, пуля пробила дыру в крыше.

Кроуфорд бросился через стол, схватил вилку с оловянной тарелки и вонзил ее в шею Оттермана. Он целился в сонную артерию, но не был уверен, что попал, поэтому вытащил вилку и ударил снова и снова. Когда хлынула кровь, он вырвал пистолет из его правой руки.

В конце концов, глаза у Оттермана оказались не такими уж бездушными. Сейчас они обезумели от паники. Он выронил монету и обеими руками схватился за горло, попытаюсь остановить кровь. Монета покатилась по полу и застряла в щели между досками.

Кроуфорд направил на него пистолет.

— Это просто чтобы ты никуда не ушел, пока умираешь, — он выстрелил ему в коленную чашечку. — И за Чета Баркера.

Не обращая внимание на булькающие крики Оттермана, он поднял с пола нож и разрезал веревку, удерживающую кляп Конрада.

— Хорошая работа, сынок, — выплюнув носовой платок, выдохнул тот.

— Ты в порядке?

— Немного потрепанный, но, в целом, в порядке. Только запястья стер в кровь.

Леска глубоко вонзилась в плоть, прорвав кожу. Как можно осторожнее Кроуфорд разрезал путы, затем освободил ноги Конрада и помог встать.

— Мое представление в клубе Смитти прошлой ночью принесло пользу, да? — немного придя в себя, спросил он.

— Много пользы.

Кроуфорд увидел вспышку гордости в глазах Конрада, даже если тот и фыркнул с самоуничижительной насмешкой.

— Из-за этого же представления меня похитили, хотя я сопротивлялся больше, чем он говорил. Однако он сказал правду насчет того, что я мог пошуметь и предупредить...

— Он убил бы тебя, не моргнув глазом.

Конрад рассмеялся.

— Не большая потеря

для общества. Я молчал, потому что должен был убедиться, что охранники тебя не убил. Я хотел увидеть, что с тобой все в порядке. Я думал, что ты… — он вдруг заключил его в объятия.

Это было неуклюже, неловко, но так нужно им обоим, особенно сейчас.

Они хлопнули друг друга по спине. В глазах Конрад стояли слезы, а потом его взгляд метнулся вправо.

Мгновенно поняв, что это значит, Кроуфорд вскинул пистолет.

Два выстрела слились в один.

Оттерман так и не почувствовал пулю, которая прикончила его, и не слышал душераздирающий крик Кроуфорда:

— Папа!

Глава 33

Когда Холли добралась до поворота за тем самым баннером с броненосцем, рекламирующим услуги таксидермиста, дорога уже была перекрыта. За оцепление пропускали только по специальным разрешениям, и автомобили скорой помощи с трудом пробирались через затор. Никто из тех, с кем разговаривала Холли, не знал, для кого скорые: для раненых или…

Холли расхаживала рядом с обочиной, где оставила машину, и сжимала в руке мобильный, молясь, чтобы он зазвонил. Она по очереди набирала Гарри, Сейшинса, Нила и оставляла голосовые сообщения. Конечно, больше всего ей хотелось услышать голос Кроуфорда, но она не знала номер, к тому же он давно перестал выходить на связь.

Когда телефон наконец зазвонил и на экране появилось имя Нила Лестера, она едва могла вымолвить: «Алло?».

— Я звоню по просьбе Кроуфорда, — сказал Нил.

Вздох облегчения, вырвавшийся вместе с всхлипом, был таким сильным, что у Холли заболела грудь.

— С ним все в порядке?

— Да, просто он пока занят и не может сам позвонить.

— Он точно в порядке?

— Да. В эту самую минуту рассказывает обо всем, что произошло, — он тяжело вздохнул. — Тут просто сумасшедший дом.

— Знаю. Я здесь.

— Где?

— Припарковалась на обочине к западу от поворота.

Помолчав, Нил сказал:

— Встретимся у оцепления через пять минут.

Холли добралась туда раньше него. Нил притормозил по другую сторону оцепления, вышел из машины, поговорил с одним из офицеров и нырнул под ленту.

— Что ты здесь делаешь?

— Я не могла просто сидеть дома и ждать. Расскажи, что случилось. Оттермана арестовали?

— Он мертв. У него прострелены колено и голова, об остальном я лучше умолчу.

Холли жадно слушала, пока Нил описывал ситуацию, и когда он остановился, чтобы перевести дух, сказала:

— Рейнджеры обнаружили связь Оттермана с Мануэлем Фуэнтесом. Вот почему они так хотели побыстрее добраться до Кроуфорда.

Нил кивнул.

— Оттерман продавал ему оружие, и, как выяснилось, не только ему. Один из телохранителей Чака выжил. Кроуфорд связал его скотчем и засунул в багажник. Сначала парень прикинулся, что ничего не знает. Но услышав о том, что случилось с его напарником, и о кровавой бойне в хижине, понял, как ему повезло, и согласился рассказать обо всем.