Неприятности по обмену
Шрифт:
— Леди Ларье, — хозяин многозначительно приподнял брови. — Вас везут в королевский дворец, а, значит, вы талантливая колдунья.
Глава 15
Илюшины страхи
Воскресным утром Мика проснулась разбитая. Всю ночь мучили кошмары. Сначала явилась дама в мужском костюме. Шла на девочку, криво ухмыляясь. Стянула галстук и сделала петлю, чтобы накинуть на шею жертве. Затем приснился лежащий на земле отец и ликующий над ним отчим, а перед пробуждением Мика увидела сестру. Вика захлёбывалась в воде,
— Уф… — выдохнула Мика, проснувшись, и потёрла лодыжку. Нога ныла, словно после ожога, оставленного ядовитыми щупальцами.
День предстоял длинный и невыносимо скучный. Бабушка Анфиса решила временно не давать поручений горе-внучке, предоставила Мику самой себе. Сегодня самозванка с радостью облачилась бы в шутовской костюм. Лишь бы не киснуть в одиночестве. Но начальница Тамара Ильинична строго-настрого запретила трем друзьям появляться в торговом центре в субботу и воскресенье. Мол, подросткам в выходные работать не положено.
Чтобы скоротать резиновое время, Мика провела новую ревизию Викиных вещей. С ненавистью посмотрела на перевязанные лентой письма. Полистала учебники, испытав лёгкую зависть. В компании других детей учиться, наверняка, интереснее, чем в одиночестве. Магистр Том — замечательный педагог, но Мике всегда не хватало ещё пары девочек или мальчиков в учебной комнате.
В завершении самозванка перебрала одежду сестры и обнаружила две свободные рубашки — серого и голубого цвета. То есть, не рубашки, а эти… мут… флут… футболки. Примерив обновки, Мика осталась довольна: струятся по телу, нигде ничего не обтягивая. Решено, в них она пойдёт на работу в ближайшие дни.
Голову не оставляли тревожные мысли. О бедняжке Ольге Дубиной, о Павле Юрьевиче Коновалове с желто-черными искрами в глазах, и, конечно же, о похищенной Полине. Хоть бы девушку вернули целой и невредимой! Не навредили, как Илюшиной маме! Да, это не исправит Микин трусливый поступок, но жить без презрения к себе станет чуточку легче. Беспокоили и родственники. Отец с утра пораньше умчался на улицу, не доев завтрак. Едва дочка вошла в кухню, вскочил из-за стола и уронил табурет. Обнаружив накануне на её шее кулон с зачарованной водой, Николас шарахался, как от морского чёрта. А Вика снова играла в молчанку, продолжала дуться.
— Ну, вас всех в пучину! — разозлилась Мика, устав складывать вещи сестры.
Захлопнула дверцу шкафа и взяла самопишущую палочку, которую люди использовали вместо перьев с чернилами. Приготовилась написать близняшке гневное послание. Однако палочка отказалась выводить буквы. Казус повторился и со второй палочкой. И с третьей. Мика несколько минут изумленно взирала на огненный лист.
— Вот, кентавр лохматый!
Дело не в палочках! Бумага отказывалась принимать новое письмо, потому что Вика не прочла предыдущие. Или, что ещё хуже, листы уничтожены. Неужели, случилось что-то плохое? Мика больно закусила губу. Ох ты, дно морское! Лучше пережить целую бурю Викиного гнева, лишь бы не стряслось беды.
По квартире пронёсся неприятный звенящий звук. Мика поморщилась. Теперь девочка знала:
В дверь спальни постучали.
— Вика, за тобой Таня зашла, — в комнату заглянула бабушка Анфиса. — Гулять зовёт.
Самозванка задумалась. Настроение не подходило для прогулок. Но всё лучше, чем сидеть в четырёх стенах и сходить с ума от беспокойства за сестру.
Таня ждала в подъезде, прислонившись к перилам.
— Странная футболка, — проговорила она, наклоняя голову. — Она тебе велика.
— Зато удобно! — парировала Мика. Для прогулки она выбрала голубую «обновку».
Подруга пожала плечами. Мол, как угодно.
— Слушай, — Танин голос зазвучал просительно. — Тёмка с папой дома застряли. Хлам на балконе разбирают. Меня мама попросила к ней на работу зайти. В приют. У них там сегодня концерт. Нужны зрители. Идём со мной. Пожалуйста!
— В приют? — переспросила Мика.
В голове бабахнуло от волнения. Там жил мальчик Илья Дубин! Расспрашивать ребёнка о похищении — опасно. Но судьба сама даёт шанс.
— Идём.
— Отлично, — протянула Таня удивлённо. Она не ожидала, что подруга согласится без боя. — Я тебе должна буду. Ты ведь ненавидишь это место. Из-за того, что тебя туда отправить хотели.
— Но не отправили же, — с деланным равнодушием пробормотала Мика.
Ох, когда же она перестанет попадать впросак?
По дороге Таня трещала про историю, которую показывал телефизор. Мика успела познакомиться и с этим ящиком, обитавшим в квартире. Он был не белый, как другие, а серебристый. Стоял в комнате Николаса. Особого интереса телефизор не вызвал. Сначала было забавно сидеть рядом с Анфисой Петровной на диване и смотреть, как внутри ящика разговаривают люди. Но Мика быстро заскучала. У героев пьесы одна любовь на уме. Зато бабушка за них переживала, надеялась, что поженятся.
Мика слушала подругу в полуха, глазела по сторонам. Они шли незнакомой дорогой между пятиэтажными домами, в противоположном направлении от торгового центра. Железных карет вокруг поубавилось, и девочка чувствовала себя спокойнее. Она привыкала к внешнему виду жителей Обыкновении. Перестала провожать взглядом каждого коротко стриженного мужчину или женщин в чересчур открытой одежде.
— Пришли, — проворчала Таня минут через десять. — Ты не подумай ничего плохого. Мне жалко здешних детей. Но каждый раз мерзко. Не понимаю взрослых, которые их бросили.
— Я тоже, — отозвалась Мика, вспомнив родителей.
Она ожидала, что место, где живут покинутые дети, будет серым и невзрачным, и ошиблась. Территорию оградили высоким забором, но за ним встретила зелень: много деревьев и клумб. Сам дом выглядел приветливо: на стенах снаружи и внутри красовались яркие рисунки. И всё же здесь обитала невидимая глазу грусть. Хмурая, как поздняя осень. У окна стоял худенький мальчик лет шести. Прильнул лбом к стеклу, вглядываясь вдаль, где за деревьями прятались ворота. Он обернулся на шаги. Вопросительно посмотрел на девочек.