Неприятности по обмену
Шрифт:
— Вы мою маму не встретили? — спросил он тоненьким голоском. — У неё волосы оранжевые. Как у лисы.
У Мики защемило сердце. Она вспомнила себя маленькую. Сейчас об этом думать противно, но когда-то девочка тоже ждала возвращения мамы. Верила, что Доминика её любит.
— Серёжа, почему ты ушёл?
Из глубины длинного коридора вышла светловолосая женщина в праздничном красном платье. Сразу стало ясно, что это Танина мама — Валентина Евгеньевна. Огненная шевелюра детям досталась не от неё, но черты лица были точь-в-точь,
Малыш посмотрел обиженно.
— Вдруг мама придёт? — проговорил он упрямо.
— Охранник дядя Валера тебя позовёт, — Танина мама настойчиво потянула ребёнка за руку.
— Правда-правда?
— Конечно. Сейчас начнётся концерт. Серёжа, ты же не хочешь пропустить самое интересное?
Валентина Евгеньевна передала мальчика другой сотруднице и устроила экскурсию для Мики. Таня-то много раз приходила в приют и отлично ориентировалась. В общих комнатах девочка увидела много игрушек и книг, малыши выглядели чистыми и ухоженными. Но Мику не покидала горечь. Если б могла, отдала бы всё волшебство Моревии, чтобы нигде в мире не осталось одиноких детей. Сестра тоже могла расти здесь. Без папы. Мика впервые осознала, какая молодец бабушка Анфиса. Подарила Вике и Николасу настоящий дом! Не позволила разрушить маленькую семью.
— Здесь мы летом устраиваем чаепития, — Валентина Евгеньевна вывела девочек на веранду и остановилась, тяжело вздохнув. В дальнем тёмном углу с книжкой в руках сидел мальчик, не старше Серёжи. Темноволосый и очень бледный.
Это был самый печальный ребёнок на свете. На лице ни намёка на улыбку и детскую беспечность. Щёки впали, словно малыш жил впроголодь.
— Это Илья Дубин, — шепнула Таня. — Помнишь, их с мамой прошлым летом искали?
— Да, помню, — ответила Мика через силу.
— Илюша любит одиночество, — объяснила Валентина Евгеньевна. — Отказывается выходить с другими детьми на улицу, плачет. Поэтому такой бледный, совсем солнечного света не видит. Аппетит у него плохой. Приходится заставлять кушать. Год здесь живёт, а улучшений нет. Почти не разговаривает.
Илья оторвался от книжки и посмотрел на гостей. Валентина Евгеньевна и Таня не вызвали у него интереса. Но едва взгляд остановился на Мике, ребенок вздрогнул.
— Я тебя знаю, — пальчик указал прямиком на юную колдунью.
— Конечно, знаешь, — закивала Танина мама. — Это Вика Волкова. Вы раньше жили по соседству.
— Нет. Она оттуда. Её тоже украдут.
У Мики задрожали коленки, Таня мрачно посмотрела на мать.
— Какие странные мысли, — пробормотала Валентина Евгеньевна. — Позову кого-нибудь. Илью не стоит оставлять одного. На концерт ему нельзя. Пугается шума.
— Я останусь, — предложила Мика. — Кажется, со мной он не против поговорить.
Не дожидаясь позволения Валентины Евгеньевны, она подошла к мальчику и устроилась на полу напротив.
— Интересная сказка? Можно?
Илья послушно подал книгу.
— Я
Танина мама ахнула.
— И правда, говорит, — подивилась она. — Хорошо, Вика, оставайся. Только потом проводи Илюшу на второй этаж к дежурной нянечке.
Мика показательно принялась перелистывать страницы. Дождавшись ухода Тани с мамой, захлопнула книгу и подвинулась ближе к мальчику.
— Не все колдуны злые. Бывают добрые. Как я.
— Ты не колдунья, — Илья снова раскрыл книгу в Микиных руках.
Девочка решила не настаивать.
— Тебе здесь не нравится? — спросила она.
Вопрос мог всё испортить, но Мика рискнула. Она не умела общаться с малышами, а остальные вопросы, вертевшиеся на языке, ещё тревожнее.
Илья пожал плечами.
— Тёти хорошие. Конфеты дают. Но тёти не… — он запнулся, губы задрожали.
— Не мама, — подсказала Мика. — У меня тоже нет мамы.
Девочка боялась, Илья замкнется или расплачется. Но он посмотрел сочувственно.
— Ты скучаешь? — спросил мальчик, касаясь Микиной щеки.
— Да, — соврала она.
А, впрочем, разве это ложь? Мика не скучала по Доминике. Но всегда тосковала по материнской заботе, которой не знала.
— Мама тебе снится?
— Нет.
— Мне тоже не снится, — Илья нахмурился. — Только злая тётя. Колдунья.
Сердце забилось в груди встревоженной птицей, но Мика не показала волнения.
— Она тебя обидела, да?
Мальчик замотал головой, став ещё печальнее.
— Колдунья сделала больно маме, — Илья всхлипнул, но не заплакал. — Я думал, она мамина подруга.
— Почему? Ты видел её раньше?
— Не видел. Мама сама с ней пошла.
— Сама, — повторила девочка задумчиво.
Всё верно! Полина тоже послушно прошагала с похитительницей в кабинет директора. Не сопротивлялась. Колдунья что-то делала с жертвами, подавляла их волю, заставляла подчиняться. Не удивительно, что Илья принял её за подругу мамы.
— Она мне не понравилась, у неё глаза плохие, — ребёнок проникновенно посмотрел на Мику и схватил за руку. Девочка почувствовала, как дрожат маленькие пальцы. — Я плакал, — признался Илья несчастно. — Но мама не слышала. Соседи тоже не слышали. Колдунья сказала: «Мальчик, не шуми. Нас никто не видит».
— Ого! — Мика вытаращила глаза.
Значит, колдунья провела мать с сыном у всех на виду, но сделала невидимыми. Но Мика заметила, как женщина в галстуке уводила Полину! Может, чары действуют только на жителей Обыкновении? А на других колдуний нет?
— Куда злая тётя вас отвела?
Илья насупился и вырвал руку.
— Ты не поверишь. Никто не верит.
Мика хотела сказать, что знает о картине. Открыла рот, но остановилась. Малыш напомнил перепуганного котёнка с шерстью вставшей дыбом от страха.