Неприятности по обмену

Бахтиярова Анна

— Я не стану помогать, — Риа была непреклонна. — Это всё магия красок! Нельзя!

Вике пришлось смириться. Слишком грозно выглядела девочка.

— Тогда уходи, — велела она в сердцах. — Сегодня твои услуги мне не понадобятся.

Риа обиженно насупилась, поправляя чепчик.

— Картина делает тебя злой, — объявила она в дверях. — Ты просто не замечаешь.

Вика застонала и рухнула обратно на кровать. Закрыла глаза, прокручивая в памяти события минувшего дня и поведение окружающих. Впечатлений накопилось море. Неприятных впечатлений. Взять недружелюбных детей

или замок: уродливый снаружи и якобы приветливый внутри.

Стоп!

Вика ахнула. Она осознала ещё одну странность. Ни в спальне, ни в общей столовой, ни в коридорах не было окон. Но, подъезжая утром, она видела их целые десятки. Со зловещим красным огнём!

Кажется, стоило начинать бояться всерьез.

Глава 17

Отец и дочь

Несмотря на протесты Мики, утром Анфиса Петровна отправила её в торговый центр. Сказала, ни к чему сидеть у постели больного, раз он без сознания. Работа — лучший способ отвлечься от печалей.

— Что говорят врачи? — спросил Тёма сочувственно.

— Они… э-э-э… накачали папу лекарствами, — повторила девочка слова бабушки. — Он спит. Проснётся вечером. Или завтра.

— Дядя Коля поправится, — заверила Таня. — Вот увидишь.

Рыжая подруга испытывала неловкость за вчерашнюю растерянность. Пока она стояла и заламывала руки, докторов вызвал Семён Павлов. В глазах троих друзей, очков неприятелю это не прибавило, но от расправы спасло.

— Накостылять бы ему хорошенько, — проворчал Тёма. — Но пусть пока живёт.

Проблем мальчишке сегодня и без битья хватало. Жёлто-зелёный костюм клоуна сидел на Семёне нелепо. Он сутулился и сжимался, мечтая провалиться сквозь пол или незаметно просочиться в ближайшую щель. Колпак съезжал, а красный накладной нос сливался с пунцовыми щеками. Для соответствия образу мальчишке пришлось снять очки. Он щурился и нервно озирался по сторонам.

— Зато Никольский теперь точно получит! — пообещал Тёма.

— Он выше тебя почти на голову, — напомнила Таня.

— Но ты же присоединишься, — губы Тёмы расплылись в предвкушающей улыбке. — Слышал, пощечина вчера получилась, что надо.

Таня прыснула, но спохватилась и сделала большие глаза брату. Мол, не время для веселья, когда папа подруги в больнице.

Мика едва слышала разговор друзей. Думала о Николасе. Вчерашний вечер прошёл, как в тумане. Перепугавшись за жизнь отца, девочка безропотно села в железную карету лекарей. В других обстоятельствах сопротивлялась бы не хуже дикой кошки. В больнице Николаса куда-то укатили на носилках с колесами, дочь оставили в унылом коридоре с жесткими стульями. Рядом плакала незнакомая женщина. У неё забрали мужа, и она переживала. До приезда бабушки пришлось коротать время в её компании и бояться худшего. Вид-то у Николаса был жуткий: глаза закатились, а губы посинели, как у утопленника!

Не стало легче и с приездом бабушки Анфисы. Старушка разволновалась, глотала пилюли, чтобы не упасть в обморок.

— Вот помру от нервов, — всхлипнула она горько. — На кого вы с Колей останетесь?

К счастью, вскоре вышел лекарь с чёрной бородой

и добрыми глазами. Он пообещал, что папа непременно поправится, главное, запастись терпением. Припадки — вещь неприятная, но поправимая. Бабушка Анфиса перестала вздыхать и жаловаться. Но Мика не успокоилась. Лекарь — не колдун и ничего не знает о заклятьях, а, значит, не в силах вылечить папу по-настоящему.

Домой добирались в большой железной карете, именуемой трамваем. Она громыхала и дребезжала, на повороте обильно сыпанула искрами, однако Мика стойко выдержала испытание. Сидела рядом с бабушкой, сжимала зубы и рассеянно слушала истории о лекарях, коих у старушки за всю жизнь накопилось множество.

Сегодня после работы Мике снова предстояла поездка в больницу на жутком транспорте. Девочка смирилась, посчитав её необходимым злом. Время, как никогда, тянулось медленно. Большая стрелка на часах над главным входом в торговом центре нарочно цеплялась за цифры. Тёма и Таня обращались с подругой, как с хрустальной вазой. Тамара Ильинична глядела сочувственно, и Мика сильнее нервничала: каждый жест, каждый взгляд окружающих напоминал о беде.

Но всё изменилось вмиг.

За час до конца смены день перестал быть нудным, а отцовский припадок временно отошёл на второй план. Мика и Таня стояли напротив детского отдела, Тёма раздавал листовки возле движущейся лестницы, Семён куда-то запропастился.

— В туалете, наверное, прячется, — мстительно припечатала Таня и вдруг громко охнула, показывая пальцем в сторону. — Смотри! Это же Полина!

Мика не поверила глазам. Протёрла их на всякий случай.

Подруга не ошиблась. По коридору шагала похищенная колдуньей сотрудница в стандартной униформе: синем платье без рукавов поверх белой блузки. Прическа отличалась от привычной. Светлые волосы девушка прежде собирала в строгий узел или хвост, теперь они свободно неслись следом.

Полина шла к детскому отделу, не замечая изумленных взглядов коллег. Она не считала собственное возвращение на работу делом необычным.

— Девочки, — обратилась Полина к Мике с Таней. — Вы мой телефон не видели? Серебристую раскладушку? Уверена, что в карман положила, но его нет. И кому понадобился, интересно? Он же у меня старый.

Мика молчала, будто вмиг лишилась языка. С губ Тани сорвался нервный хрип.

— Девочки? — Полина подозрительно прищурилась. — Вы в порядке?

Рядом раздался громкий возглас, а следом и грохот. Тамара Ильинична уронила манекен, который вынесла из магазина женской одежды. Того самого, стекло которого на прошлой неделе разбил Семён.

— П-п-п-олина? — пролепетала начальница, оглядывая вернувшуюся девушку с ног до головы. — Ты от-т-ткуда?

— Как откуда? — удивилась та. — Вы же меня сами на склад посылали.

Тамара Ильинична испуганно вытаращила глаза, став похожей на сову, разбуженную посреди дня.

– На склад? Деточка, это ещё в четверг было.

— Ну да, сегодня.

— Нет. Сегодня понедельник. Ты пять дней в розыске.

Полина засмеялась.

— Это какой-то розыгрыш? Тамара Ильинична, не думала, что вы у нас шутница.