Неприятности по обмену
Шрифт:
Риа посмотрела с лёгким укором.
— Давай начистоту. Твоя сестра не думает о других. Мику этому не учили. Но я всё равно её очень люблю.
— Знаю.
— Мне жаль, что из-за меня вы не можете общаться. Следовало выбрать картину.
Голос девочки задрожал. Вика крепко сжала её холодные ладони и запротестовала:
— Мы найдём другой способ встретиться с Микой. Вилли Бурмистр предложил использовать посланников для общения, и однажды я выясню, как их создавать. К тому же, обратная сторона замка-корабля в Обыкновении. Без сестры я вряд ли смогу открыть вход, но попытаться стоит. Правда,
— Я знаю, где картина, — перебила Риа. — Наткнулась на неё днём. Держи, — девочка вытащила из кармана исчерченный лист бумаги. — Это карта от картины до твоей спальни. Я нарисовала её, чтобы не заблудиться. Дворец — сплошной лабиринт. Раньше не собиралась тебе отдавать, но решила сохранить. На всякий случай.
Вика от радости кинулась подруге на шею.
— Идём! Прямо сейчас! Нужно действовать, пока все спят.
Риа насупилась, не разделяя энтузиазма. Всё-таки ходить по ночному замку запрещено, да они и не на прогулку отправляются. Однако к двери девочка шагнула покорно, крепко держа Вику за руку. Самозванка, как ни странно, не боялась. Адреналин в крови зашкаливал. Нарушая запрет, она была готова к чему угодно: к толпе стражников, ждущих снаружи, к появлению мерзкого Эдуарда Четвёртого. Однако точно не ждала, что в лицо хлестнет холодный ветер, а глазам предстанет совершенно незнакомый коридор с мрачными сырыми стенами.
Сердце сделало с полдюжины кувырков подряд.
Рядом заголосила Риа:
— О, б-б-боги м-м-моря! — Г-г-где м-м-мы?
Она непременно кинулась бы прочь, если б ноги не задеревенели от ужаса.
— Ш-ш-ш, — зашипела Вика, оглядываясь.
Первая волна страха схлынула, и девочка догадалась, что стряслось. Снаружи всё изменилось до неузнаваемости, словно кто-то взмахнул волшебной палочкой. Яркие краски растворились, уступили место вездесущей серости. Появились окна с щелями в рамах, через них проникал холодный воздух вместе с клочьями тумана. Освещали коридоры пыльные светильники с бордовыми грибными шляпками. Вот откуда красноватый свет, который Вика видела из кареты!
— Всё в порядке, — зашептала она дрожащей подруге. — Это настоящий облик королевского замка. Днём мы видели фантазии. Для нас нарочно создавали декорации. Скрывали реальное уродство. Неудивительно, что нам запретили выходить по ночам.
— Но почему так холодно?
— Мастера фантазий умеют обманывать чужие ощущения, — пояснила Вика, вспомнив прочитанное в учебнике. — Поэтому мы раньше не чувствовали ни ветра, ни сырости. Идём! Твоя карта всё равно приведет к картине Руди с замком-кораблем. Коридоры преобразились, но никуда не делись.
Вика понимала, что королевский замок не стал чудовищнее, чем днём, но коленки подгибались, за каждым поворотом мерещилась засада. А иногда и чудища. Снаружи пошёл дождь, крупные капли недружелюбно барабанили в грязное стекло. Того гляди, разобьют хрупкую преграду, и потоки воды польются внутрь. Неужели, у Эдуарда Маргулиса нет денег, чтобы привести замок в порядок? Или проще держать толпу шутов, превращающих подземелье во дворец по желанию повелителя?
— Ой, мамочка! — Вика отшатнулась и чуть не закрыла лицо ладонями, как маленькая.
В соседнем коридоре мелькнуло не вымышленное, а настоящее чудище — мохнатое существо размером с крупную
— Не бойся, это подвальник, — успокоила Риа. — Эти уродцы селятся в богатых замках. Любят сырость. Считается, они оберегают хозяев от злых духов. В «Жемчужной короне» тоже живёт парочка. На глаза показываются только слугам. Временами они забавные. Хотя и ужасно ворчливые. А еще обожают пожаловаться на жизнь.
Вика вытерла мокрый лоб.
— Подвальники — это домовые?
— Кто?
— Никто, проехали, — отмахнулась Вика, вглядываясь во мрак. Нет времени объяснять.
— Куда поехали? — переспросила Риа.
— Тихо, — девочка зажала белокурой подруге рот. — Мы не одни.
Она не ошиблась. Позади послышались шаги. Осторожные, но уверенные. Оставляли их точно не лапы с когтями. Вика сжала зубы, страх прошёл волной вместе с шустрыми мурашками. Риа зажмурилась и уткнулась ей в плечо, будто это могло защитить от неведомой, но неминуемой опасности.
— Так и знал, что твоё любопытство победит, — насмешливо протянул знакомый голос. Мальчишеский голос.
— Ты! — Вика сжала кулаки, узнав Бена.
Странный мальчик вынырнул из бокового коридора. Он изменился. Глаза стали ещё холоднее, во взгляде появилось пренебрежение. Будто не вечный неумеха и неудачник, а вполне уверенный в себе колдун.
— Да, я, — проговорил он спокойно.
— Шпионишь, — упрекнула Вика.
— Исключительно в собственных интересах, — Бен сделал приглашающий жест рукой. — Идём. Я слышал, какую картину вы ищите. Она тебе не по зубам, Ларье. Лучше познакомься с другой работой прадеда. Последней. Говорят, Руди закончил её за день до смерти. Поверь на слово, она тебя впечатлит. Больше, чем все остальные вместе взятые.
Риа вцепилась в Викину руку, предостерегая от необдуманных поступков. Та и сама не доверяла преобразившемуся мальчишке, но решила действовать. Открыть полотно с замком-кораблём сегодня всё равно не получится. Не пытаться же при Бене. Еще донесет взрослым. Тому же Пьеру Лики. А там и до ушей короля всё мигом дойдет.
— Ладно, показывай картину, — согласилась Вика, но сделала это с изрядной долей наглости, будто и не страшилась происходящего.
Бена ее тон не впечатлил. Мальчишка смерил Вику высокомерным взглядом и первым зашагал по лабиринту коридоров. Он вел девочек уверенно, явно зная замок, как пять пальцев. Его не страшили ни подозрительные шорохи вокруг, ни непогода снаружи. Сильный порыв ветра разбил окно, осколки стекла с жалобным звоном посыпались на каменный пол, а он даже не вздрогнул.
— Скажи, многие знают, как замок выглядит на самом деле? — спросила Вика, когда Бен завёл их на лестницу с крутыми ступеньками, потрескавшимися от времени.
— Все, кто здесь живёт, — ответил мальчишка, не потрудившись обернуться. — Представление разыграли исключительно для тебя и твоей свиты. Днём мастера фантазий всегда украшают замок, но обычно стараются в разы меньше. Ну вот, пришли, — объявил он после очередного поворота. — Картина висит не на виду. Нравится, Ларье? Хотя нет, это неправильное слово. Тебе полагается испугаться.