Неприятности в ассортименте
Шрифт:
В комнате мы были не одни – на расхлябанном стуле сидел мужчина с видом понурым и безнадежным. В руках он крутил брелок с ключами, судя по логотипу – от огромного джипа, припаркованного у забора. На самом краешке «нашего» дивана примостилась женщина, изобретательно одетая в резиновые сапоги, макинтош и вязаную шапочку. Внешний вид дамы доказывал силу и нестандартность ее характера – ведь на улице было не меньше двадцати восьми градусов тепла. Утепленная тоже моргала, ее веки покраснели от нескончаемых слез.
Дверь открылась, и из соседней комнаты прошмыгнула
– Так нечестно! – гневно объявила она. – Я двести километров отмотала, чтобы сюда добраться! Почему ваша бабка не хочет со мной говорить?
– Она не со всеми разговаривает, – почти беззвучно прошуршал в ответ темный платок. – Вы уж идите. Все равно силком ее не заставите.
– Но надо же иметь сострадание! – обиженно воскликнула отвергнутая посетительница и выскочила из дома…
Мужчина с джипом и дама в макинтоше сделали движение навстречу темному платку, надеясь, видимо, просочиться в кабинет ясновидящей. Референт властным движением руки усадила их на место и кивнула нам, прошелестев:
– А теперь вы идите. Идите, идите.
Мы с Ириной, обменявшись скорбными взглядами, поднялись с дивана. Колени у нас дрожали – за такие неспокойные коленки тренер российской сборной по волейболу наградил бы подопечных парой крепких словечек.
Джип и макинтош не стали оспаривать наше первенство. Видимо, пока они сидели в приемной, в них еще теплилась надежда. Они боялись предстать перед бабулей, поведать о своей беде и услышать окончательный приговор. Нам с Ирой тоже было очень страшно.
Баба Катя-2 внешне мало отличалась от старушки, обнаруженной нами в деревне Степаново: такой же белый платочек, цветастое платье-халат и лицо в тысячах морщин. Она сидела за столом и ловко орудовала крючком, вывязывая нечто из разноцветных ниток. Перед ней красовалась целая клумба из ярких лохматых клубков, намотанных из старья. Приглядевшись, я поняла, что старушка не стремится создать законченное изделие – чепчик там или носки, а вяжет просто ради процесса. Бабуля плела бесконечную паутину, поддевая пряжу крючком и вытягивая нить. В школе нас этому учили… Как же это называется? А, столбики с накидом.
– Ну, что у вас? – строго посмотрела на нас вязальщица. – Подушка? Давайте сюда.
Ириша подобострастно кинулась к бабке с подушкой и бережно установила вещдок на столе.
– Вот еще это. – Она торопливо выложила рядом огромные и черные, как два пиратских флага, носки Льва. От пятки к мыску тянулись буквы – Pierre Cardin. – И фотография.
Ирина достала из сумки снимок и водрузила сверху на подушку. Теперь наша бабуля была снабжена всем необходимым и в то же время отлично забаррикадирована. Ее это ничуть не смутило. Она внимательно рассмотрела и фотографию, и носки, пощупала подушку.
– Жив он. Но лежит, – быстро сказала баба Катя.
Ирина охнула и повалилась вбок. Я успела нырнуть под тело подруги и замерла, словно свая, подпирающая венецианские здания.
– Лежит? Как лежит? Почему лежит? – умоляюще пролепетала Ирина.
– Умирает?!! –
– Нет, не умирает… Просто лежит.
– Где? На земле, под кустом, в яме?!!
Ира посмотрела на меня так, словно я дрелью буравила ей зуб. А что? Обычная журналистская привычка – уточнять, выспрашивать подробности.
– Нет, не на земле. И не в яме, – отрицательно покачала головой бабуля. – Больше ничего сказать не могу. Но жив, жив ваш Лев.
– Когда же он домой вернется? – опять начала я. – Где лежит? На природе или в закрытом помещении? А рядом кто-то есть? Ему плохо? Как он себя чувствует? Почему он…
– Все, больше ничего не знаю, – отрешенно пробормотала баба Катя и вновь взялась за крючок.
Аудиенция, очевидно, закончилась.
– Спасибо, – горячо поблагодарила Ирина. – Огромное вам спасибо! – И тут же принялась рыдать.
– Постойте, давайте попробуем разобраться, – прицепилась я к бабуле. – Пощупайте еще раз подушечку, вдруг еще чего увидите!
Но нас уже неумолимо теснили к выходу – темный платок выдавливал нас из комнаты.
– Низкий поклон! Спасибо, спасибо вам! – успела выкрикнуть на прощание Ирина из-за плеча секретарши. – Он жив, представляете, он жив! – экзальтированно сообщила она другим посетителям. Она смеялась и плакала одновременно и душила меня в объятиях. Я несла подушку, мое сердце сжималось от тоски.
Несчастная подруга!
С какой готовностью она поверила словам старушки! Понятно, ей хочется верить. Но что особенного сказала бабуля? Как ее слова помогут нам в поисках Льва? Можно ли вообще доверять гадалке? Пусть о ней и говорят, что она по достоверности предсказаний не уступает счетчику Гейгера, но, возможно, это просто легенда, созданная отчаявшимися людьми.
Странная формулировка: «жив, но лежит». Лучше бы гадалка ограничилась одним лишь словом «жив», нам не пришлось бы ломать мозги. Если жив, то почему не возвращается? И почему лежит?
Ранен?
Парализован?
Связан?
Раз не может идти – надо ползти, как летчик Мересьев, оставляя позади борозду вспаханной земли! Если связан – грызть веревки! Здоровый мужик, центнер мышц, костей и сухожилий – медведя сумеет завалить… А отсутствует уже три недели. Где его носит? Жена тихо сходит с ума.
Да, наблюдая за Ириной по дороге в город, я пришла к мысли, что старушка-гадалка принесла нам больше вреда, чем пользы. Конкретного указания, где искать Льва, мы от нее не получили. Зато нервная система Ириши подверглась новой яростной атаке. Подруга улыбалась, и луч надежды освещал ее лицо. Затем накатывала черная тень, и по щекам текли слезы. За пять минут она преодолевала путь от ликующего счастья до безысходного отчаяния и обратно. Но даже при нулевой видимости, заливаясь слезами, Ирина крепко держала руль и не пыталась его бросить. За это я была ей очень благодарна.