«Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.

Тепляков Алексей Георгиевич

Характерной особенностью органов ВЧК Сибири являлось наличие очень молодых сотрудников, которые с 15-16-летнего возраста выполняли оперативные задания и работали с агентурой. Зачастую они приходили в ЧК из комсомола. В конце 1919 г. 15-летний И.И. Кавкун поступил (сексотом?) в Томскую чека, в 1920-м служил уполномоченным РТЧК, затем стал комсомольским работником. В 1920 г. 16-летний И.В. Завьялов возглавил Курганский уком РКСМ, а через несколько месяцев поступил в Омскую губчека, участвовал в подавлении крестьянских восстаний в Ишиме и Петропавловске [100] .

100

Гавриленко

В.К. "Казнь прокурора". — Абакан, 2001 С.203, 229, ЦДНИТО. ФЛ. ОпЛ Д.698. Л 134; Бударин М.Е. "Были о чекистах". С. 37–47; ГАНО. Ф. п-1. Оп.9. Д.51. Л.200 об.

Ещё одна кадровая особенность «органов» — насыщенность откровенно криминальными деятелями. Этим особенно отличались Алтайская и Якутская губчека, Госполитохрана ДВР. Глава Горно-Алтайского политбюро А.А. Табанаков отбывал каторгу за убийство офицера, а его преемник Г.П. Сысоев до революции промышлял карманными кражами. Начальник Приморского облотдела ГПО ДВР В.В. Долганов (Данилов) в 1906 г. привлекался к уголовной ответственности по подозрению в убийстве в с. Знаменка Томской губернии, а К.В. Русский (Бреслав), в 1920 г. работавший замдиректора ГПО ДВР, впоследствии был исключён из партии за связь с уголовной шайкой анархистов-максималистов [101] .

101

ГАНО Ф. п-2. Оп 2. Д 99. Л.30 об.; ГА Приморского края. Ф.1588 Оп.1, Д ПУ-15062. Л 1-28 (сведения К.В. Скоркина); РГАНИ. Ф.6. ОпЛ. Д 297. Л.68

Среди новониколаевских чекистов тоже был хорошо заметен уголовный элемент: агент наружного наблюдения УТЧК-ОРТЧК Ф.П. Окулов около 1909 г. был осуждён за убийство присяжного поверенного. Матрос П.Д. Старостин в 1906–1914 гг. отбывал 20-летнюю каторгу за участие в севастопольском восстании, затем бежал, ограбил почту, был снова осуждён и вышел на свободу по амнистии 1917 г. В начале 1920 г. он заведовал домами принудработ в Новониколаевске. Рабочий Н.А. Путинцев в 1916 г. пытался убить пристава, после чего скрывался «по всей Сибири», а в 1921 г. работал уполномоченным по политпартиям Черепановского политбюро [102] .

102

ГАНО Ф, п-36. Оп. Л. Д.66. Л.34–37 об. Д69. Л.279–281 об.; Ф. п-1 la. Оп.1. Д.227. Л.2.

Аппарат ВЧК Сибири выглядел предельно разнообразно: в нём были представлены дворяне и крестьяне, подпольщики и партизаны, священники и бывшие военнопленные, женщины и подростки, было немало лиц с криминальным прошлым, а также связанных друг с другом родственными и дружескими отношениями. Основной состав чекистов начала 1920-х гг. был представлен людьми, имевшими военный опыт — солдатами мировой и гражданской войн, партизанами, участниками карательных экспедиций, продотрядовцами. Прошедшие школу жестокости, молодые и малограмотные, они верили лозунгам и начальственным указаниям, воспринимали как должное политику террора (нередко имея личные мотивы для политической мести) и часто были настроены гораздо радикальнее, чем руководство. Абсолютно неграмотные в правовом отношении, свою работу в ЧК они понимали как непосредственное участие в истреблении враждебных элементов, неразрывно связанное с возможностью распоряжаться их имуществом.

Если взглянуть на 30 человек, которые в 1919–1922 гг. занимали ответственные должности в ПП ВЧК (начальники отделов), губчека и РТЧК (председатели) и на которых есть достаточно подробные данные,

то можно увидеть, что на 1920 г. восемь из них были моложе 25 лет (И.Б. Альперович был моложе 20) и только трое — в возрасте от 35 до 39 лет. Заметная часть являлась старыми большевиками: трое вступили в РСДРП(б) в 1904 г., с партстажем 1905–1916 гг. насчитывалось 9 чел. Членами партии с 1917 были 8 чел., с 1918 г. — 10 чел. В.М. Алексеев имел высшее, И.П. Павлуновский — неполное высшее юридическое образование, около половины — среднее или неполное среднее образование, остальные довольствовались начальным. Уроженцев Сибири из них было не более четверти.

По национальному составу половину составляли русские, среди остальных основной процент приходился на долю евреев (И.Б. Альперович, М.Д. Берман, Л.И. Коган, И.Г. Фридман, В.И. Хотимский, С.Г. Чудновский) и латышей (И.И. Карклин, Х.П. Щербак, Р.К. Пепсис, А.Я. Виграндт). Национальное разнообразие дополняли якуты С.М. Аржаков и Г.И. Шергин, эстонец Р.Т. Махль, караим С.Л. Пупко. Сходная пропорция соотношения русских и нерусских чекистов была характерна и для центрального аппарата ВЧК.

Почти все эти чекисты имели революционное прошлое, зачастую богатое, и опыт боевых действий периода гражданской войны; подавляющее большинство подвергалось преследованиям при царе, Временном правительстве и белых режимах. Стаж работы в ЧК у половины руководителей был с 1918 г., но и совершенно неопытных в сыскном ремесле имелся заметный процент (А.В. Агеев, Альперович, И.М. Кошелев, П.И. Студитов, В.Ф. Тиунов, Хотимский, Фридман, Чудновский).

Среди неофитов, занявшихся чекистской работой, оказались недавние подпольщики-заключённые Чудновский и Фридман, а также 20-летний политотделец Кошелев. В Якутии в числе первых глав губчека были 19-летний бывший красногвардеец Альперович и почти столь же молодой Шергин. 22-летний Тиунов ранее возглавлял подпольный комитет РКП(б) в Омске. Более старший Студитов имел опыт советской работы в отделе управления, старый большевик Агеев командовал отрядом Красной Гвардии и был комиссаром на транспорте.

Считалось, что опытные большевики, сидевшие в тюрьмах при царизме и получившие навыки противоборства с полицией, смогут, опираясь на ставшие им известными методы следственной и агентурно-конспиративной работы, построить эффективный карательный аппарат. Эта точка зрения оказалась верной. Крупные дела на «контрреволюционеров» с помощью разветвлённой агентуры успешно фабриковали не только опытные чекисты (вроде Бермана, В.П. Брауде, Карклина, А.П. Марцинковского), но и новички (Агеев, Альперович, Чудновский). Никто из руководящих чекистов не считал деятельность ЧК в чём-либо противоправной и не выступал против красного террора.

В чекистской верхушке были представители всего левого политического спектра, причём В.П. Брауде, большевичка с 1905 г., сразу после Октября примкнула к эсерам-максималистам, затем — к революционным коммунистам, а в 1918 г. вернулась к большевикам. Бывшими эсерами являлись Альперович, А.П. Николаев, Пупко (эсер-максималист с 1903 г.), Ф.С. Степной (эсер-интернационалист), Хотимский. Коган до вступления в РКП(б) был анархистом-коммунистом, Фридман — членом Бунда. М.Ф. Левитин до революции был меньшевиком, а Павлуновский — межрайонцем.

Среди первых крупных чекистов были как не нашедшие себя в мирной жизни юноши и личности, рано вступившие в конфликт с законом (Альперович, В.И. Вильдгрубе, Щербак), так и люди, по рождению принадлежавшие к известным семьям России. Дворянка Вера Брауде была потомком великих Чаадаева и Бутлерова. Зампред Омской губчека и глава РТЧК С.А. Херувимов происходил из известной актёрской семьи. Начальник Сибмилиции И.С. Кондурушкин был родным братом популярного беллетриста и публициста Степана Кондурушкина, умершего в белом Омске в начале 1919 г.