«Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.
Шрифт:
Недостойное поведение самих агентов могло обсуждаться на самом высоком уровне, что, впрочем, не означало для них непременного наказания. 1 июля 1921 г. Иркутская губКК РКП(б) рассмотрела дело сексота политинспекции ДВР М.А. Громова, обвинявшегося в растрате денег, предназначенных для «передачи центральной группе секретных сотрудников». На секретные суммы Громов жил широко — покупал себе пальто и костюмы, пил, посещал увеселительные заведения, раздавал деньги аферистам и фальшивомонетчикам, «имея ввиду увеличить этим денежные средства для центральной группы» (судя по контексту, Громов действовал в ДВР либо в Маньчжурии и не добился каких-либо значительных успехов).
В результате Громов получил всего лишь строгий выговор, а губернские власти предложили чекистам отозвать проштрафившегося резидента с секретной работы. 27 июля
Среди агентуры частым явлением были ложные доносы. Серьёзная секретно-эротическая история приключилась в начале 1922 г. в Новониколаевске. Главными её действующими лицами стали сексот С.И. Нащик, проходившая в чекистских ведомостях как Любовь Елистратова, начальник агентурного отделения губчека И.А. Жабрев и его помощник, бывший секретарь Красноярского горрайкома РКП(б), Л.Г. Рубанов. Серафима Нащик, бравшая взятки за избавление домохозяев от уплотнения, делившаяся ими со своими чекистами-кураторами и ставшая любовницей Жабрева, донесла (из ревности?) на Жабрева с Рубиновым как участников «контрреволюционной эсеровской группировки». За взяточничество и ложные доносы чекисты и их агентесса получили небольшие сроки и вскоре оказались на свободе [118] .
117
ГАНО. Ф. п-1. Оп.7. Д.15. Л.1; Оп. З. Д.23. Л.52 об.
118
Там же Ф.1096. Оп.1. Д.388. Л.1-74; Тепляков А.Г. "Сексотка Люба" //Родина. 2000, № 9. С. 72–73.
Строже отнёсся к провокаторам военный трибунал 5-й армии и ВСВО, в мае 1922 г. рассмотревший в Иркутске дело врача тибетской медицины корейца Ден Нам Ика, преподавателя японского языка при Иркутском университете Ли Пен Тая и повара политуправления армии коммуниста (а также сексота особого отдела округа) В.В. Семимира. Ден Нам Ик «из вражды политической и личной к корейским революционерам, членам РКП(б) Тео До Шену и Ден Ю Дену, войдя в соглашение с Ли Пен Таем и Семимиром, написал два письма на корейском языке, якобы адресованных из Японии на их имя, уличавших названных граждан в причастности к японскому шпионажу, и передал их Ли Пен Таю для перевода на японский язык, а затем Семимиру для предоставления в Особотдел ВСВО». Также Ден Нам Ик «подстрекал» доктора Хо Хун Го написать ложный донос на сотрудников Особого отдела Ли Хуна и Но Ен Сока.
Что касается В.В. Семимира, то он «взял для передачи названные письма и передал их, неоднократно ложно заявляя, что они перехвачены им, как сексотом, у некоего китайца, кроме того, в подаваемых им заявлениях докладывал, что Тео До Шен и Ден Ю Ден являются японскими шпионами…». Клевета на членов компартии была сочтена отягчающим обстоятельством. Трибунал постановил расстрелять всех троих провокаторов [119] .
Таким образом, агентурный аппарат ВЧК базировался на численно внушительной основе, составленной как из коммунистов и комсомольцев, вербовавшихся на добровольно-принудительной основе и нередко затем становившихся гласными работниками «органов», так и из представителей социально-чуждой среды (по известным фактам можно судить, например, о массовых вербовках бывших белых офицеров), которых заагентуривали с помощью принуждения и угроз.
119
ГАИО Ф р-157. Оп. З. Д.9171 Л.11 (сведения С.И. Кузнецова, эл. публ.).
Как отметил М.Н. Петров, вербовочная политика чекистов наполняла осведомительный аппарат лицами, полностью зависимыми от своих «операторов»-чекистов и готовыми выполнить любое, самое преступное, поручение. При этом он, отмечая множество фактов грубых нарушений законности, ошибочно утверждает, что «эти факты ещё не переросли в систему», ибо в 20-е гг. «ведущее положение всё же занимали
120
Петров М.Н. "ВЧК-ОГПУ…" С 61,92.
О провокационной работе многих агентов ВЧК-ГПУ прекрасно знало вышестоящее начальство, на словах готовое осудить методы чекистской работы, а на деле поощрявшее их. Руководители Всеукраинской ЧК В.Н. Манцев и Е.Г. Евдокимов в приказе от 15 января 1921 г. отмечали, что «зачастую агенты из роли пассивной, наблюдательной, пресекающей преступления, переходят к активным действиям, занимаясь созданием организации… и подчас подталкивая пассивный и антисоветский элемент и обывателя на активную работу…. Этот метод — метод "провокации" — для нас, революционеров, неприемлем и недопустим. Погоня за открытием организаций, раздувание дел или создание организации хотя бы с целью открытия подозреваемого заговора — преступны, ибо подобного рода деятельность ведёт к определённому вырождению наших революционных органов чрезвычайной борьбы в старые охранные, жандармские, сыскные отделения» [121] .
121
Шаповал Ю., Пристайко В., Золотарьов В. "ЧК-ГПУ-НКВД в Україні. Особи, факти, документи" — Київ, 1997. С.206.
Однако именно секретные агенты становились основными фигурами при фабрикации бесчисленных «заговоров», проводя активную провокационную работу и оговаривая нередко множество людей. Для фабрикации самых крупных дел о заговорах использовались подчас десятки агентов.
Контрразведывательная деятельность полномочного представительства ВЧК
В контрразведывательной деятельности сибирских чекистов поиски реальных шпионов выливались обычно в репрессирование невиновных лиц. О шпиономании, которую распространяли чекисты, говорит публичное высказывание экс-главы Енисейской губчека И.Г. Фридмана: «Шпионы везде и всюду нас окружают».
Среди «шпионов» попадались видные чиновники РККА: так, начальник военно-контрольного совета Восточного фронта М.А. Фаерман был арестован Омской губчека в декабре 1920 г. и два месяца спустя расстрелян по ложному обвинению в шпионаже. Начальник штаба войск ДВР А.X. Андерсон был арестован Госполитохраной 28 июля 1921 г. по подозрению в шпионаже, несмотря на то, что служил красным с 1918 г. Следствием связь Андерсона с японской военной миссией доказана не была; Президиум ВЧК 6 марта 1922 г. освободил Андерсона с прекращением дела [122] .
122
Шекшеев А.П. Указ. соч. С.117; "Забвению не подлежит…" Т.8. — Омск, 2003 С 196; "В.И. Ленин и ВЧК…" С.519, 520, 527,556.
Согласно официальной версии, питомцы Павлуновского добились немалых успехов в противостоянии с британской «Интеллидженс Сервис», которая за время отступления белых создала в Сибири разведывательную сеть, центр которой находился в Красноярске. Британскую военную миссию при правительстве Колчака возглавлял полковник Генри Сессиль, который ранее под именем Владимира Даля жил в Иркутске и Харбине. Разведчик М.М. Нетупский (Полинов) следовал за британской военной миссией и через своих агентов вёл наблюдение за действиями ее сотрудников.
По версии чекистов, британская разведка не только собирала информацию о положении в Сибири, но также поддерживала остатки Белого движения и повстанцев. Резидентура оставленного в Сибири Сессиля-Даля, в которую входили англичане Мориссон и Фейбер, якобы имела широкие связи среди советских военных и административных чиновников. В июне 1921 г. чекисты арестовали Сессиля и склонили его к сотрудничеству. Тот назвал десятки завербованных агентов. При этом резидент категорически отказался «сдать» соотечественников и, более того, предупредил их о провале, что позволило английским разведчикам скрыться, в том числе и капитану Мориссону.