Непрощённый
Шрифт:
Он оставался у меня ночевать, отвозил к родителям на выходные, иногда приглашал на ужин в рестораны, познакомил со своими друзьями. Соболев не запрещал пользоваться духами или помадой. Я могла звонить ему в любое время дня и ночи. Михаил всегда нормально отвечал, не таясь и не бормоча что-то невразумительное. Он не отключал телефон, когда проводил время со мной. Никакие женщины ему не звонили.
– Почему ты не сказал, что женат? – спокойно спросила я, хоть внутри всё клокотало от негодования и отчаяния.
– Потому что это не имеет значения, – он безразлично пожал плечами.
–
– Даш, мне для карьеры необходимо числиться женатым. Понимаешь? На самом деле с женой мы давно не живём вместе. Я содержу её и сына, взамен по документам прохожу, как надёжный кандидат для загранкомандировок. По факту, я свободен.
– По факту ты как раз Не свободен, – закричала я. Эмоции сдержать не получилось.
– Дашунь, ну брось. Ты хоть раз чувствовала себя в чём-то ущемлённой? Замечала присутствие другой женщины в моей жизни?
– Нет, – стыдливо отпустила голову.
– Ну и всё. Вот начнёшь работать у нас, сама увидишь эту кухню изнутри.
– Где это «у вас»? – я непонимающе уставилась на Соболева.
– Я тебя хочу взять к себе в бюро переводов, как получишь диплом.
– Так у вас же там только военные переводчики работают.
– Даш, я начальник этой богадельни. Уж как-нибудь договорюсь с управлением в Москве. У нас давно есть несколько вакантных мест, – заверил он.
И я, как дура, поверила. И в то, что брак фиктивный, и в то, что сбудется моя мечта стать военным переводчиком. Стоит ли говорить, что Соболев соврал. По крайней мере, про работу.
***
Звонок стационарного телефона вырывает меня из сна. Сажусь на кровати и тру глаза. Не сразу понимаю, где нахожусь.
– Да, – сонно отвечаю в трубку.
– Ну что, Даш? Готова к променаду? – раздаётся весёлый голос Соболева.
– А который час? – шарю рукой по постели в поисках сотового.
– Семь часов. Магазины в восемь закрываются. Так что успеваем.
Меньше всего на свете мне хочется сейчас куда-то идти. Но продолжить спать – не вариант. Надо заставить себя перестроиться на местное время. Разница в восемь часов – штука весьма ощутимая.
– Сейчас. Дай мне десять минут, – слезаю с кровати.
С наступлением вечера на улице ничуть не стало прохладнее. К влажной духоте добавился смог. Ощущение, что выхлопные газы от автомобилей не развеиваются, а концентрированным облаком накрывают город. Кожа за несколько секунд становится липкой. Мне снова трудно дышать.
Соболев показывает, где находится аптека, пара небольших ресторанчиков и магазины. Ведёт он себя странно. Весь такой заботливый, предупредительный. «Будь осторожнее тут, внимательнее там». Меня так и тянет сказать: «Я не узнаю Вас в гриме!» Куда делся эгоистичный сукин сын, которому на всех плевать?
– Давай зайдём. Я бы купила текилы, – киваю на супермаркет.
Внутри пахнет спелыми ананасами. Аромат стоит настолько сильный, что во рту мигом собирается слюна. Устремляюсь к прилавку, на котором возвышается гора моих любимых фруктов. Выбираю крупный ананас, следом цепляю коробочку с клубникой. Настоящей, выращенной на открытом грунте, а не химозной
– Я заплачу, – говорит Соболев.
– Не надо. Я сама.
– Даш, ну брось что ли! – возмущается он. – Побереги деньги.
Пребывая в лёгком ахере от «нового» Михаила, начинаю задумываться о том, что вероятно, годы изменили его. Сделали мягче, пообтесали острые края. Это **здец как невероятно, потому что я не верю в то, что люди меняются. Они могут только надеть маску, притвориться на какое-то время, но их суть остаётся та же.
До меня доходили слухи, что у Соболева были проблемы с алкоголем, что из-за этого его выперли из нефтегазовой компании, куда он устроился после завершения службы военным переводчиком. Также я знаю, что он развёлся и вроде как одинок. Неужели что-то понял к пятидесяти трём годам? Неужели стал человеком?
Глава 6
– О! А куда это вы собрались? – в коридоре гостиницы нас останавливает Лёня. Мы как раз шли в мой номер, чтобы обсудить рабочие моменты под рюмочку текилы. Соболев жаждал ввести меня в курс дела, не дожидаясь утра.
– Да вот, приезд Дарьи Сергеевны отметить, – отвечает Михаил.
– Я в деле! – оживляется Леонид.
Мы с Соболевым переглядываемся. Он как бы спрашивает у меня: «Можно?».
«Почему бы нет», – взглядом отвечаю ему. Это очень хорошо, что мы не будем находиться вдвоём. Не то, что бы у меня были какие-то невысказанные претензии или я хотела учинить разборки двенадцать лет спустя. Нет. Это глупо. Сделанного не воротишь. Уже всё отболело. Отболело ли? Да, ничего не осталось.
Я ехала на проект, зная, что встречу здесь Соболева. Это было странное стечение обстоятельств, но как говорят испанцы: «El mundo es un panuelo», что дословно переводится «Мир – это платок». А если по-нормальному, то «Мир тесен».
Мне очень нужны были деньги, а присутствие бывшего не смущало. За столько лет уже прошла и злость, и обида. Всё стало ровно. Даже появилась некая извращённая благодарность по отношению к Соболеву. Ведь не поступи он тогда со мной, как поступил, я бы вряд ли построила карьеру и объехала половину мира. Работа – единственное, чем я могла забыться после того, как Михаил оставил после себя выжженную землю.
Поэтому, разговаривая с ним по телефону перед вылетом, в моей душе ничего не дрогнуло. Я решила вести себя дружелюбно и мило, будто Соболев когда-то давно не сломал меня.
– А я такой смотрю с террасы и вижу: идут рядышком. Красииивые! Учитель и ученица. Прямо пара! И думаю: «Возьмёт он её за руку или нет?» – откровенничает Лёня, сидя за столом.
Мы с Соболевым смеёмся. Я слегка нервно. Он – бросая на меня многозначительный взгляд. К счастью, тема про личные отношения не получает развития. Михаил начинает делать то, зачем пришёл. А именно, пояснять мне рабочие ньюансы. Кто главный на проекте с местной стороны, кого как зовут, кто за что отвечает, каким образом организован трудовой день и так далее и тому подобное. Лёня с воодушевлением вставляет свои пять копеек, дополняя речь Соболева. Периодически мужчины пьют ром, я – текилу.