Непростой случай

Смит Мэри

Внезапно Долорес ощутила чувство вины. А чем плоха ее нынешняя жизнь? Она любила свою гостиницу, любила придумывать замысловатые блюда и готовить их, была сама себе хозяйкой и крепко стояла на ногах.

— Чего тебе не хватает? — тихонько пробормотала она.

Трепета, нежности, любви, приключений, прошептал внутренний голос. Она застонала и уткнулась лицом в подушку.

На следующее утро она проснулась поздно и, выйдя в сад, заметила покачивающегося в гамаке

Эдвина Оливера. Все остальные постояльцы уже съехали, так что это мог быть только он. Долорес миновала засыпанную листьями лужайку и подошла к двум старым деревьям, к которым крепился гамак. Октябрь выдался необычно теплый, и она подумала, что следовало бы надеть не свитер, а блузку.

Глаза Оливера были закрыты. Воспользовавшись этим, Долорес задержала взгляд на его лице. Сердце ее колотилось как бешеное, готовое выскочить из груди. Лицо у него было удивительно симпатичное и мужественное; сейчас, когда Эдвин был спокоен, она не видела в нем ничего угрожающего.

— Привет… — вяло промолвил Эдвин.

Долорес подняла глаза и встретила его сонный взгляд. На Оливере были хлопчатобумажные брюки и ярко-красная тенниска. Красная… Цвет страсти, цвет опасности. С какой стати ей в голову пришла эта идиотская мысль?..

— Выписка в полдень, — сказала она, стараясь говорить дружелюбно, но решительно.

— А сейчас сколько?

— Без десяти двенадцать.

— Ох, здесь так уютно… Оставьте за мной номер еще на одну ночь.

Долорес стиснула зубы, борясь с искушением заявить, что ждет гостей и все комнаты будут заняты, но вовремя опомнилась. Она что, окончательно свихнулась? Разве ей не нужны деньги на ведение хозяйства и обучение дочери в колледже? Нет, этого нельзя было себе позволить!

— Если вы будете обещать с нами, то предупредите об этом до двух часов, — сказала она сухо.

— Я буду обедать с вами, — поспешно заявил он. — Какие у вас планы на вечер?

Этот вопрос застал ее врасплох.

— А что?

— Если планов нет, я хотел бы пригласить вас пообедать со мной. Это убежище для влюбленных, поэтому сидеть за столом одному дьявольски неуютно. Во всяком случае, вчера я весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке.

Не похоже, что вчера ему было не по себе. Скорее наоборот. Казалось, Оливер не обращал на окружающих никакого внимания, следил за ней, с удовольствием ел, а в перерывах между блюдами читал книгу.

— Сегодня вечером я работаю, — ответила она.

— А вы не сможете сказаться больной и посидеть со мной?

— Не смогу. Потому что я хозяйка этой гостиницы и повар одновременно. — Точнее говоря, Долорес была хозяйкой лишь наполовину. Вторая половина принадлежала Агате. Когда их родители четыре года назад погибли в автокатастрофе, выяснилось, что «Долина грез» завещана им обеим.

— Прошу прощения, что

не разобрался в ситуации. Впрочем, мне следовало бы догадаться.

— По каким признакам?

— Вы образцовая леди и прекрасно вписались в окружающую обстановку.

Вот так. Образцовая леди со старомодным, романтическим именем…

Он обвел рукой лужайки, палисадник в английском стиле, пруд и деревья.

— Сколько здесь акров?

— Двенадцать.

Оливер задумчиво кивнул и слегка нахмурился, словно вспомнил что-то неприятное. Долорес протянула ему журнал.

— Это ваш?

— Да. Он упал, а мне было лень за ним вставать. Вместо этого я предпочел подремать.

Странно… Этот человек не был похож на лентяя, имевшего привычку спать в гамаке посреди бела дня. Хотя Долорес и не видела его за тяжелой работой, от которой напрягаются мускулы, она была готова поклясться, что Оливер стремителен, бодр и полон энергии. В том числе и сексуальной. В этом можно было не сомневаться.

Господи, что ей пришло в голову? Она начинала побаиваться саму себя.

Долорес резко отвернулась и, пряча досаду, бросила:

— Значит, увидимся за обедом.

— А как насчет ланча? — спросил Эдвин.

Долорес посмотрела на него через плечо.

— Вы не оставляли заказа на ланч. В городе существует пара мест, где можно перекусить. Точнее говоря, кафе, торгующее гамбургерами, и гриль-бар. — Город… Поселок, стоявший на перекрестке дорог, не заслуживал столь громкого названия.

— Это невозможно, — мрачно сказал он и покачал головой.

— Почему?

— Потому что я не хочу уезжать отсюда. Это все разрушит.

— Разрушит, мистер Оливер? Что вы имеете в виду?

Эдвин вздохнул и с подчеркнутой напыщенностью заявил:

— Чары этого места. И мою безмятежность.

Боже, как романтично! Да он настоящий поэт!

Разве этому можно было сопротивляться? Долорес не могла не улыбнуться в ответ на его слова.

— Да, это было бы преступлением… Ладно, постараюсь что-нибудь вам приготовить на скорую руку.

Женщина шла к дому, чувствуя, что Оливер не сводит с нее глаз. Этот взгляд обжигал, как солнце. О Господи, неужели она и впрямь сходит с ума?

До конца дня ей удавалось успешно избегать Эдвина, но во время обеда скрыться было невозможно: она всегда сама подавала постояльцам приготовленные блюда.

Оливер спросил, давно ли она содержит гостиницу, и Долорес ответила, что начала помогать родителям восемь лет назад, когда они, вернувшись из-за океана и выйдя на пенсию, купили «Долину грез», чтобы было чем заняться на старости лет. После их смерти ей пришлось вести дело самостоятельно.

— А чем вы зарабатываете себе на жизнь? — непринужденно спросила она, наливая Оливеру еще вина.