Нераспустившийся цветок
Шрифт:
— Омлет, тосты с маслом, апельсиновый сок и кофе, — я отодвигаю для нее стул.
Она садится и берет меня за шею, притягивая к себе для медленного поцелуя.
— Доброе утро.
Я удираю от нее и сажусь напротив.
— Ты даже не представляешь.
— О, думаю, я представляю. Нам нужно делать это каждый день, — она делает глоток сока.
— Завтракать?
Она кусает тост и улыбается.
— Заниматься сексом, много, а затем, да, ты делаешь мне завтрак в боксерах, без футболки. — Она слизывает масло с губ, похотливый взгляд опускается на мою грудь, и она ухмыляется. —
Я давлюсь куском, который пытаюсь проглотить.
— Все хорошо, Оли?
Прикрывая рот салфеткой, я киваю, пытаясь прочистить горло. В мире, где парни хвастаются и делятся историями, события этого утра были бы встречены смехом и поданы в соответствии с историями о том, кто поймал большую рыбу. Таких женщин, как Вивьен, не существовало в реальном мире. Они не выглядели, как она, не вели себя, как она, и определенно не говорили как она. На самом деле, мне самому не верится. Мне кажется, что я проснусь в одиночестве в своей постели, покрытый потом, с рукой, сжатой вокруг моего члена.
— Я в порядке, — я прочищаю горло еще раз и пью сок. — Так мы ужинаем сегодня у моих родителей?
Снова эта ослепительная улыбка.
— С удовольствием, — она кусает свой омлет. — Ммм, как вкусно.
— Лучше, чем пончики «Бостон Крем»?
— Полегче, парень, не пытайся конкурировать с официальными пончиками государства, — смеется она.
— Ты же осознаешь, что пончики находятся на вершине списка самой вредной еды.
— Конечно же, я знаю. Я пытаюсь уменьшить их потребление.
— Да?
— Конечно. Посмотри на часы. Уже почти десять, а я еще не съела ни одного. Следующий вопрос, который ты должен задать — люблю ли я секс больше, чем пончики «Бостон Крем».
Вилка с омлетом останавливается на полпути к моему рту.
— И?
— Да, — подмигивает она. — Я люблю секс с тобой намного больше. Поэтому, если ты беспокоишься о моем здоровье, то, я предполагаю, тебе лучше держать меня занятой чем-то, что превосходит «Бостон Крем».
Я усмехаюсь и мысленно щипаю себя, потому что не может такого быть, чтобы она такое сказала.
— Тогда мы должны относиться к этому, как к встречам анонимных алкоголиков. Я буду твоим спонсором. Когда у тебя будет момент слабости и появится соблазн, ты звонишь мне, и я встречусь с тобой.
— Ты встретишься со мной для секса?
Я киваю.
— В любое время, в любой день?
Я киваю.
— Я люблю тебя, поэтому какой бы ни была жертва, я сделаю это. Мы можем это сделать, детка. Я понимаю, что это может занять больше времени и, как большинство зависимостей, ты можешь всегда бороться с ней, но я сделаю все, что необходимо, чтобы помочь тебе пройти через это.
— Ты настоящее сокровище, Оли, — она хлопает ресницами и усмехается. — Итак, перейдем к еще одному вопросу. Возможно, это прозвучит смешно, так как я практически и так сплю с тобой каждую ночь, но мне нужно где-то остановиться на следующие выходные. Родители Алекс приезжают перед отъездом в Европу. Обычно, я пошла бы к Каю, но так как я покончила с ним…
— Подожди. Что ты имеешь в виду под «покончила с ним»?
Она
— Ну, после того, что он сказал тебе, и того, что он сказал мне потом, я сказала, что между нами все кончено. Я больше не могу быть его другом, — она поднимает глаза на меня, и я вижу, что они наполняются слезами, а губы растягиваются в однобокой грустной улыбке.
— Что он сказал тебе?
— Сказал, что любит меня и хочет быть со мной. Он сказал слова, которые я ждала услышать, казалось бы, вечность, — она сопит. — Но я его больше не люблю и, когда я с тобой, я сомневаюсь, любила ли я его на самом деле, потому что то, что я чувствую к тебе намного больше, чем то, что я когда-либо чувствовала ранее, — она смахивает слезы салфеткой. — Но все-таки это больно. Несмотря ни на что, он был моим другом очень долго, — она качает головой. — Все изменилось после несчастного случая.
— Какое это имеет отношение ко всему?
Она смотрит на меня своими блестящими зелеными глазами.
— Я была с Каем в ту ночь. Мы поехали отдохнуть с палаткой. Это должна была быть наша первая ночь вместе. Он украл упаковку пива из шести бутылок у родителей, я выпила одну, а он остальные пять. Было поздно, и он хотел пойти в палатку. Я сомневалась, учитывая его нетрезвое состояние. Он потянул за пуговицу моих шорт, затем попытался снять с меня рубашку. Я отступила назад, настаивая на том, чтобы он остановился. Я споткнулась и упала спиной на угли костра, которые начали разгораться. Он упал на меня сверху и пытался встать. Я не помню многого после этого, но позже мне рассказали, что люди, которые разбили палатку рядом с нами, все видели и спасли нас перед тем, как позвонить 9-1-1.
Она всхлипывает, и я спешу притянуть ее в свои объятия.
— Он проводил каждую ночь в больнице со мной, пока меня не выписали. Я обещала, что никогда не буду винить его за это, но я виню. И это не только из-за шрамов. Я виню его за то, как чувствую себя из-за них. Годом позже мы были одни в доме моих родителей, и я хотела заняться с ним сексом. Мне нужно было знать, что он все еще хочет меня. Мне нужно было чувствовать себя красивой в его глазах. — Она еще раз всхлипывает, и я разрываюсь между тем, чтобы утешить ее и вырвать сердце Кая из его груди. — Все, что я увидела в его глазах… жалость. В тот момент наши романтические отношения закончились, но, оглядываясь назад, я думаю, что в тот момент закончилась и наша дружба. Просто на протяжении последних двух лет мы это отрицали.
Обхватывая руками ее лицо, я вытираю слезы и целую ее мягкие щеки. Она снова сопит.
— Так могу я остаться на выходные… с тобой.
— Нет.
Она становится еще больше неуверенной. Я улыбаюсь.
— Ты можешь остаться навсегда.
— Что? — она морщит лоб.
— Переезжай ко мне.
— Что?
— Ты слышала меня. Переезжай ко мне, — смеюсь я.
Ее глаза бегают по моему лицу, будто она пытается разгадать загадку.
— Ты серьезно?
После этих двух слов до меня доходит. Нет, я несерьезно. Значимость моего предложения начала проникать в мое сознание. Откуда это взялось? О чем, черт возьми, я думал? Навсегда? Переехать? Дерьмо!