Неравный брак
Шрифт:
— Клавдия Матвеевна у нас специалист по так называемой «домашней еде», а Филип Макарович больше по экзотике и высокой кухне, — пояснил Славик, придвигая столик к кровати. — Садись, попробуй. Она готовит изумительно! Но наверняка не так вкусно, как ты, — тут же добавил он.
— Не подлизывайся, — отмахнулась Ника, но ей стало приятно. — Я, конечно, на повара не училась, но уверена, что мужа порадовать сумею. Даже временного.
— Буду ждать с нетерпением! — тут же заявил он. — В школе у тебя здорово получалось. Наверняка
Как и говорил Славик, Клавдия Матвеевна была богиней домашней кухни. Голубцы, фаршированный перец, овощное рагу, биточки, тушёные с луком грибы… Вероника попробовала всего понемногу и готова была остаться в этом доме хотя бы ради того, чтобы лакомиться так каждый день. Настроение скакнуло вверх, они с Ковалевским болтали как старые друзья, и Ника поймала себя на мысли, что ещё недавно даже представить не могла, что когда-нибудь сможет вот так спокойно с ним разговаривать и даже получать от этого удовольствие. Когда они находились втроём, с Пашей, Слава был другим.
Воспоминания о Паше тут же понизили градус веселья. Пашка, родители, Ксюша, дядя Дима и тётя Оля… Как рассказать им об этой свадьбе? Где найти на это силы?
Вскоре Клавдия Матвеевна забрала посуду и порадовалась аппетиту женатиков, а Славик с самым серьёзным видом сообщил Веронике, что они не зря так плотно поели:
— Думаю, нам обоим на сегодняшнем ужине будет не до еды.
И он оказался чертовски прав! Богато уставленный стол совсем не соблазнял, потому что над ним скрестились острые, недовольные, напряжённые, любопытные и раздражённые взгляды. Ника сидела как на иголках и только размазывала еду по тарелке, хотя никогда не отличалась плохим аппетитом.
Дедушка Славика изучал Веронику внимательным взглядом, и только рука Славы, которая под столом сжимала её руку, помогала сохранять лицо. А потом начался допрос с пристрастием. Иван Витальевич расспрашивал о семье, работе, интересах и жизненных стремлениях, приходилось отвечать, не очень вдаваясь в подробности, но донося суть. Однако надо отдать ему должное, глава семьи держался в меру доброжелательно, проявлял неподдельный интерес и не пытался уязвить. Свёкры по большей части молчали, но их неодобрительные взгляды были куда красноречивее слов.
— Что ж, добро пожаловать в семью, Вероника! — наконец провозгласил Иван Витальевич и глянул на неё хитрым взглядом. — Хорошо заботься о нашем Стасе, он тот ещё оболтус.
— Спасибо. Обязательно позабочусь! — кивнула Вероника этому старому лису. — Теперь мы одна семья, и я сделаю всё, чтобы он чувствовал себя любимым.
На этих словах пальцы Славика на руке Ники дрогнули, после чего его рукопожатие стало крепче:
— А я сделаю так, чтобы моя Вероничка чувствовала себя счастливой!
Клавдия Матвеевна, которая как раз принесла перемену блюд, умилилась, Иван Витальевич
Когда Ника пригубила чай и отставила чашку, Славка, будто только этого и ждал, подорвался из-за стола, ухватил её за руку и потащил прочь из обеденного зала со словами «Ну, нам уже пора! Сами понимаете: первая брачная ночь…» Веронике одновременно хотелось его и отблагодарить за спасение, и огреть чем посильнее. Притащив в их комнату, он выпустил её руку и ослабил узел на галстуке.
— Х-хух, думал, этот вечер никогда не закончится, — он снял пиджак и размял шею. — Давно не чувствовал себя таким клоуном. Но я был на высоте, правда?
— Правда, — не могла не признать Ника. — Особенно когда разговаривал с Дарьей Андреевной.
— Я не мог упустить случай немного её подразнить, — Славик послал Веронике озорную улыбку и, отвернувшись и стащив галстук, принялся расстёгивать рубашку.
— Эй, ты прямо здесь собрался раздеваться? — напряглась она.
— А что такого? — откликнулся он, не прекращая своего занятия. — Нам с тобой такое не впервой, разве нет?
— И долго будешь попрекать меня тем стриптизом? — насупилась Ника. — Я же уже извинилась, и не один раз.
— Ничего не могу с собой поделать, — пожал плечами он, спуская рубашку до уровня локтей, а потом и вовсе отбрасывая на спинку кровати. — Ты была первой, перед кем я раскрылся. Первой и единственной.
А Ника молчала, потому что, во-первых, не знала, что сказать, а во-вторых, у неё пересохло во рту, когда увидела его обнажённую спину, покрытую татуировками. На пояснице и вдоль линии плеч появились какие-то надписи.
— Ой, а откуда… Когда ты успел сделать тату?
— Что? — он обернулся. — А-а, это просто рисунки. Стас изукрасил себя татухами, и мне приходится соответствовать, чтобы не проколоться.
Вероника поймала себя на том, что ей отчаянно хочется прикоснуться к этим надписям, провести подушечками пальцев по гладкой коже, очертить контуры рисунков и почувствовать тепло этого человека. Такого несносного и единственного, кто был способен довести её до белого каления. Человека, который сейчас расстёгивал брюки.
— Всё, я ушла переодеваться! — Ника резко отвернулась, выудила из шкафа шёлковую ночнушку и халатик и ринулась к ванной.
— Трусишка! — со смехом донеслось ей вслед.
Ну вот нравится этому демону-искусителю её дразнить, точно нравится!
Она справилась довольно быстро и по здравом размышлении подвязку на ноге решила оставить. Кажется, её в день свадьбы должен снять молодой муж? Потом протёрла лицо, убирая остатки косметики, и расчесала волосы. Ну что, можно идти ложиться? Можно, конечно, но боязно.