Неравный брак
Шрифт:
Долго засиживаться они не стали, забросили ещё пару шаров, на посошок, и отправились в спальню. Ника засела за ноутбук и заказала родителям билеты на субботу, чтобы нормально их встретить, поселить и вообще, провести с ними целый день. Славик тоже залез по уши в ноут, проверяя котировки валют и просматривая ситуацию на фондовом рынке, хотя с «Витал-проджект» эта деятельность, кажется, связана не была. Похоже, у него какие-то свои дела, к которым, судя по выражению лица, он относился очень серьёзно.
— Святик! — позвала Вероника, когда на часах высветилось 23:35. — Давай ложиться?
— Ты спи, спи, я ещё немного посижу, — и погасил свет, оставив лишь бра на своей половине.
А она легла
Мама с папой прибывали в субботу днём, и Ника со Славой караулили их на платформе. Ковалевский держался доброжелательно и исправно играл Стаса, ничем не выдавая, что он тот самый Славка, которого её мама обычно поносила на чём свет стоит. За дело, конечно, поносила, ведь в школьные годы он у Ники знатно кровушки попил, так что нужно будет провести ему реабилитацию, но не сейчас, не тогда, когда им нужно скрывать, кто он на самом деле. Да и разве кто заподозрил бы в ухоженном мужчине, который вышагивал рядом с Вероникой, того растрёпанного и как попало одетого паренька, которому мама в своё время придумала множество нелицеприятных эпитетов?!
Прежде чем ехать в квартиру, Славик предложил отвезти новых родственников в ресторан, чтобы перекусить с дороги. Ника поддержала эту идею, и они с мужем устроили родителям мини-экскурсию по столице, а потом сытно накормили. Мама с папой охали и ахали, насколько всё изменилось с их последнего визита, и помимо достопримечательностей оглядывали новенькие высотные здания.
Поначалу родители вели себя с Ковалевским настороженно (как же, муж их дочери большой начальник), но Славка, когда хотел, умел быть очень обаятельным и обходительным. Он много улыбался и постепенно настолько расположил их к себе, что по приезде домой отец уже играл с ним в мини-шахматы, которые привёз с собой, а мама замешивала тесто для пирога, чтобы порадовать дорогого зятя. И вот как ему это удаётся? То колючка колючкой, а то просто идеальный мужчина.
— Ох, муж у тебя и правда замечательный, — одобрительно шепнула ей мама, когда они накрывали на стол перед вечерним чаем. — Добрый, внимательный… Мне даже перед Пашенькой немного стыдно, что так другого привечаю.
— Не надо, мам. Я уверена, что Паша найдёт своё счастье с кем-то, кто будет гораздо лучше меня. Пусть у него всё будет хорошо.
— Никусь, если ты сейчас счастлива, для нас с папой это самое главное, — улыбка мамы была искренней и доброй.
А с понедельника начались тяжёлые будни. Работа, больница, работа, больница, и так всю неделю. Зато все необходимые анализы и процедуры были сделаны. Врач назначил операцию на следующий вторник, а до того времени отцу предстояла специальная диета и минимум волнений. Все выходные Вероника провела с ним в больнице, и когда Слава забирал её в воскресенье вечером, засыпала на ходу. В спальню особняка она уже привычно попала на его руках, прижавшись щекой к сильному плечу.
«Не хочу, чтобы отпускал», — было последним, о чём подумала, прежде чем заснуть.
В день операции у Ники всё валилось из рук, и Славик официально отправил её «на важную встречу», то есть прямиком в больницу, где она провела весь оставшийся день и вечер, нервно меряя шагами коридор. Мама сидела на кушетке и молилась, иногда переговариваясь по телефону с Ксюшей, которая сегодня прогуляла универ, ибо, ясное дело, не до того.
Врачи всё не выходили… Время шло, а операция продолжалась. Сколько уже минуло? Четыре часа? Пять? Шесть? Сердце замирало и болезненно сжималось с каждой пройденной минутой, с каждым мгновением.
— Максаков хороший специалист, всё будет хорошо, — приговаривал Славка, а у Ники тряслись губы и она просто молча кивала и ждала.
Наконец из дверей операционной появился Юрий Алексеевич. Лицо у него было непроницаемое, хотя в каждом движении и жесте чувствовалась усталость. Что такое? Неужели всё плохо? Только не это! Вероника вскочила и с такой силой стиснула руку мужа, что тот втянул через зубы воздух. Мама впилась взглядом в лицо Максакова, ожидая вердикта.
— Доктор, ну что там? — спросил Ковалевский как самый адекватный и менее подверженный эмоциям, по крайней мере внешним.
— Операция прошла успешно, — провозгласил врач и тыльной стороной ладони отёр влажный лоб. — Теперь ему нужен отдых и курс реабилитации.
У Ники натурально подогнулись колени, а из глаз брызнули слёзы. Если бы не Славик, она бы села прямо на пол. Благо он вовремя её подхватил и усадил обратно на кушетку.
— Ну, и чего плачешь? Всё ведь хорошо, — ласково сказал он.
А она, вопреки здравому смыслу, залилась слезами ещё сильнее. Но, наверное, это всё же нормальная реакция после долгого нервного напряжения. Мама тоже плакала и счастливо улыбалась.
— Зятё-о-ок, родненький! — она в порыве чувств бросилась Славке на шею. — Спасибо тебе, спасибо!
Ковалевский, поначалу опешив от такого напора, похлопал её по спине и сказал несколько ободряющих слов.
Три дня папа лежал в интенсивной терапии под особым наблюдением, а когда опасения относительно постоперационных осложнений поутихли, Славик всё устроил, и отцу выделили частную палату, где имелась отдельная кровать для родственника, который пожелает остаться рядом с пациентом. В первую ночь осталась Ника, отправив уставшую маму домой. А дальше они стали чередоваться. Ковалевский тоже приезжал настолько часто, насколько мог, узнавал, не нужно ли чего.
Эти первые дни были самыми тяжёлыми, потому что, несмотря на положительные прогнозы, риск осложнений оставался. И поддержка Славы в это сложное время оказалась очень важной и ценной. Он сейчас был тем столпом, на который можно было опереться, расслабиться, получить порцию уверенности, что всё будет хорошо. Любые необходимые препараты и процедуры, специальное питание, у папы всё было. И думать о том, сколько это стоит, было откровенно страшно. Сама бы Ника ни за что не потянула.
На работе Славик предоставил ей максимально возможные послабления и, разумеется, направлял на «выездные встречи». Вероника честно старалась совмещать, чтобы и работу свою делать как положено, и как можно больше времени проводить с семьёй. И когда отец стал потихоньку идти на поправку, она была вымотана, но счастлива. Счастлива, что выбрала правильного мужчину, который сделал, что обещал, который был рядом в трудную минуту и на которого можно положиться.
— Ты совсем осунулась, — ладонь отца легла на щёку. — Измотал я тебя, да?
— Пап, ну ты чего? — улыбнулась Ника, приподнимая спинку кровати, чтобы ему было удобнее. — Главное, что с тобой всё хорошо.
— Это всё зять. Даже не знаю, как его благодарить…
— Пап, ему нужен сильный и здоровый тесть, иначе с кем он будет играть в шахматы? — она погладила уставшее лицо отца. — Ты ни о чём не переживай, просто поправляйся, больше отдыхай и делай всё, что говорят врачи, хорошо? Тогда я буду спокойна и смогу нормально работать, не вздрагивая от каждого телефонного звонка. Чтобы никакой самодеятельности, договорились?