Неразгаданное сердце
Шрифт:
Только теперь вся важность случившегося начала медленно доходить до ее сознания. Она подумала, что никогда не сможет забыть того мгновения, когда увидела лорда Рафтона с почти дьявольским выражением лица, схватившего герцогиню за шею. Затем, когда вся картина восстановилась в ее памяти — вялые руки герцогини со сверкающими кольцами, вытянутые на столе, ее лицо, малиновое, искаженное гримасой, с остекленевшими глазами, чернильница, опрокинутая на ковер, и перо, лежащее рядом, — она вспомнила еще одну деталь. На полу, очевидно тоже сброшенный со стола, лежал листок бумаги — такого же размера, цвета и формы, как тот, который лорд Рафтон подписывал по просьбе герцогини, когда
Глава 10
В замке было очень тихо. Вирджиния думала, что все, кроме нее, на похоронах. Герцог настоял, чтобы церемония прошла скромно, поэтому на ней присутствовали только родственники и домочадцы. Но все равно за гробом, украшенным белыми лилиями, шла огромная толпа. Гроб несли из замка на своих плечах садовники и лесничие, направляясь в фамильный склеп часовни, расположенной в парке. Вирджиния наблюдала в щелку между шторами за извилистой процессией, похожей на длинного, темного крокодила, греющегося на солнышке, что никак не гармонировало с черными сюртуками и траурными вуалями.
Последние три дня были сплошным кошмаром для мисс Маршбанкс, но хотя на ее плечи свалилось множество дел, связанных с похоронами, все эти хлопоты поддерживали ее и не давали ей возможности сломиться.
Вирджиния узнала, что многие родственники негодовали по поводу распоряжения герцога провести похороны как можно быстрее. Они также были вне себя, когда герцог настоял на том, чтобы хоронили герцогиню в закрытом гробу, и те, кто хотел попрощаться с ней в последний раз, не смогли этого сделать. Почему возникла такая необходимость, знали только мисс Маршбанкс и Вирджиния; только они сознавали, что измененный цвет лица нельзя полностью приписать сердечному приступу.
Мисс Маршбанкс не с кем было поделиться, пришлось Вирджинии все выслушать: как местные жительницы, которые по традиции пришли, чтобы обрядить покойницу, оскорбились, что мисс Маршбанкс не вышла из спальни; как они жаловались, что из-за опущенных штор им трудно делать свое дело; и какое любопытство у них вызвало приказание герцога похоронить мать с жемчужно-бриллиантовым воротником на шее.
— Конечно, они не осмелились перечить его светлости, — говорила мисс Маршбанкс, — все досталось только мне!
«Но сейчас, — подумала Вирджиния с легким вздохом облегчения, — тяжкое испытание почти позади». Вчера два санитара увезли лорда Рафтона в закрытой карете. Сегодня вечером или самое позднее завтра рано утром все, кто живет в замке, разъедутся либо в каретах, либо на поездах. Вирджиния рада была узнать, что леди Шелмадайн тоже уедет, но она понимала, что это вовсе не означает победу или что жестокая красавица отказалась от замыслов и планов, как вместе с Маркусом Риллом покончить с герцогом. Единственная причина ее отъезда заключалась в том, что теперь, со смертью герцогини, она не могла оставаться в замке без компаньонки.
Вирджиния столкнулась лицом к лицу с леди Шелмадайн сразу же после смерти герцогини, и если бы не было так страшно, ее бы даже позабавила эта встреча. Приехал доктор, и Вирджиния, которой не нужно было больше сторожить у дверей спальни, покинула свой пост. Дойдя по коридору до лестницы, она догадалась, что герцог уже объявил всем в доме о смерти матери. Шторы были опущены, и большой холл погрузился почти в
— О, мисс Лангхоулм! — воскликнула она. — Я не заметила вас. Здесь так темно. Шторы опущены. Неужели кто-то умер?
Вирджиния увидела, как возбужденно вспыхнули глаза леди Шелмадайн, и, помедлив, тихо произнесла:
— Да. У меня очень плохие новости. В доме действительно смерть.
— О, не может быть! — вскричала леди Шелмадайн. — Бедный Себастьян! Как ужасно! Что же с ним случилось?
Вирджиния помедлила с ответом. Потом, глядя прямо в лицо леди Шелмадайн, на котором застыл вопрос, она поинтересовалась:
— Почему вы вдруг решили, что несчастье произошло с герцогом? У его светлости превосходное здоровье. Умерла герцогиня!..
Если бы Вирджиния не боялась так за жизнь герцога, она бы рассмеялась при виде гримасы, перекосившей лицо леди Шелмадайн. Она сразу поняла, что почувствовала эта женщина: сначала — разочарование, что злобный замысел не осуществился, потом — неожиданный страх, что их яд убил, в конце концов, не того человека.
— Г… герцогиня, — заикаясь проговорила леди Шелмадайн.
— Да, герцогиня, — повторила Вирджиния. — Очень странный и неожиданный приступ. Возможно, доктор объяснит, как все произошло.
Вирджиния повернулась и продолжила свой путь, оставив леди Шелмадайн в нерешительности на ступеньках и надеясь, что она напугала соперницу. Тем не менее Вирджиния понимала, что время не стоит на месте и Маркус Рилл будет сражаться как загнанная в угол крыса, лишь бы избежать банкротства и тюрьмы.
Вирджинии так и не удалось поговорить с герцогом наедине. Иногда, проходя по замку, она мельком видела его в окружении родственников или отдающим приказания слугам, но временами ей казалось, что он забыл о самом ее существовании. Она понимала, что, наверное, ей следует уехать — безусловно, это был бы правильный и тактичный поступок. Но она также знала, что ничто, за исключением приказания самого герцога, не заставит ее покинуть замок до тех пор, пока она не удостоверится, что жизнь его в безопасности. И кроме того, подумала Вирджиния, слегка усмехнувшись, не такая уж она важная особа. Мисс Маршбанкс — вполне подходящая для нее компания, чтобы сохранить приличие, а что касается леди Шелмадайн, то она находится на другой ступени социальной лестницы.
Осталось всего три дня, за которые Маркус Рилл должен сделать какой-то шаг или отказаться от попыток расправиться с герцогом. Вирджиния была уверена, что к этому времени они с леди Шелмадайн пустили в дело все таблетки. Поэтому им придется воспользоваться другим методом. Кроме того, может показаться странным, если оба — и герцогиня, и герцог — умрут от сердечного приступа один за другим.
Так что же может предпринять Маркус? Вирджиния хорошенько призадумалась. Он не посмеет стрелять в герцога. Само собой разумеется, его в таком случае обвинят в убийстве. Он мог бы попытаться утопить герцога, но вряд ли тот отправится на озеро плавать. Какое же оружие он выберет? Вирджиния вдруг почувствовала, как будто замок, с его слепыми окнами, затемненными комнатами и атмосферой смерти, душит ее. Она поняла, что должна выбраться из него на солнце. Она должна убежать от страха, который постоянно преследует ее, и попытаться спокойно все обдумать. В парке ее никто не увидит, решила она и вышла из комнаты, как была, даже не надев шляпку.