Неразгаданные тайны

Веснина Елена

Артем, фыркнув, по-дружески толкнул Глеба. Оба заулыбались.

Васька, соскучившись по Ритке, решил наведаться в офисную квартиру. Он зашел к консьержке, и та обрадованно поспешила ему навстречу.

— Василий Иваныч, вот так встреча!

— Здравствуй, разлюбезная, Любовь Дмитна, — поздоровался Васька и расцеловал ее в обе щеки.

— Ой, перестаньте, я ведь старая уже, — остановила его, отмахиваясь от поцелуев, консьержка.

Васька отпустил ее.

— Соскучился я, Любовь Дмитна,

за нормальными человеческими отношениями, — сказал Васька. — На рынке-то как: «Сколько стоит? И сколько уступите?» Никто не скажет: «Сколько лет, сколько зим, Вася, дружище». Эх!

— Вася, миленький, сейчас мы все исправим. Проходите, усаживайтесь.

Консьержка метнулась к заветному шкафчику, вытащила стаканчики, вилочки, закусочку. Поставила на стол бутылку портвейна.

— А я вас все жду, жду, вот подготовилась основательно.

— Я вообще-то не пью. Завязал, — кашлянул в кулак Васька.

— Как же это я так… и давно? — опешила консьержка. — Не пьете?

Васька, воздев глаза к небу, подсчитывал в уме.

— Уже часа три, даже три с половиной, — подытожил Васька. — Честно говоря, устал.

— Вот и отдохните, — обрадовалась консьержка, — зачем же такие потрясения для организма устраивать.

— Правда, с организмом надо жить дружно. Но я себе слово дал. А мужик сказал — мужик сделал.

— Слово — это, конечно, да. Вон ваша подруга, Рита Викторовна, слово султану Брунейскому дала, так теперь ждет бедненькая, когда он за ней на коне прискачет.

— А не Борисом этого султана зовут?

— Может. Кто ж их, турков, разберет? Лучше б она, Вася, тебя полюбила. Ты человек надежный, веселый. С тобой не соскучишься.

— А, за нас с вами и за черт с ними, наливай! — махнул рукой Васька и залпом выпил содержимое стакана.

— Вот и правильно, голубчик, вот и правильно, — одобрила его действия консьержка, подавая закусочку.

Амалия вошла в приемную и увидела, как Ритка распечатывает что-то на принтере.

— Что вы делаете? — спросила Амалия.

— Тружусь в поте лица, Амалия Станиславовна, — ответила Ритка.

— Я вижу. А поконкретней? Что вы печатаете?

— Это тайна, покрытая мраком.

Ритка выхватила из принтера листок.

— Личная тайна? — спросила Амалия.

Она попробовала отобрать листок, но Ритка отскочила и спрятала его за спину, отрицательно качая головой.

— Нет. Государственная. Вам повезло увидеть шпиона за работой. Но если вы меня выдадите контрразведке, это приведет к Третьей мировой войне.

— Что за чушь ты несешь? Покажи листок, — приказала Амалия.

Ритка начала медленно разрывать листок на длинные узкие полосы и засовывать их себе в рот. Амалия выпучила на нее глаза:

— Вам вызвать неотложку?

— Лучше подводную лодку, — с полным ртом проговорила

Ритка, — я срочно хочу пересечь государственную границу, тайно.

Вечером в камеру Борюсика вошел конвоир.

— Давай скорей мой паек, — быстро сказал он, — я с той стороны подежурю. А то принесет нелегкая кого-нибудь, только аппетит испортят.

Борюсик суетливо нагрузил ему кулек харчей. Затем достал бутылку коньяка и быстро раскупорил ее.

— Стой. Не торопись, — успокоил его конвоир, доставая из кармана чашку с чайной ложкой.

— Теперь лей, — сказал он.

Борюсик налил. Конвоир размешал воображаемый сахар. Вышел, прихватив выпивку и закуску. По ту сторону двери открыл оконце и протянул свою чашку с ложечкой:

— Вздрогнем! Чтоб наши дети волка не боялись!

Они чокнулись и выпили. Конвоир зачавкал закуской.

— Слушай, друг, — обратился к нему Борюсик. — Дай свой телефончик на пару минут, родным звякнуть. Пожалуйста.

— Ты им звякнешь, а мне потом аукнется: за задницу — и на помойку.

— Ладно, кто не рискует, тот не пьет.

Конвоир за дверью засопел, потом открыл окошко и протянул чашку.

— Сначала телефон, — сказал Борюсик.

— Недаром я не люблю интеллигенцию. Гниды вы все-таки. На, подавись, — он протянул трубку. — Только быстро.

Борюсик набрал номер.

К Самвелу в особняк зашел Петик. Самвел предложил ему выпить, но Петик, отказавшись, сразу перешел к делу.

— Крокодила я сдал в ментовку в Радужном, — сказал он. — Можешь проверить через своих людей. Он жив-здоров, чего тебе, однако, не желает.

— Что так? — спросил Самвел.

— А ты не знаешь?

Самвел отрицательно покачал головой.

— Дурачком прикидываешься? Хорошо, я объясню. Твоя подруга, Косарева, хотела отравить Крокодила, а отправила на тот свет милиционера.

Самвел поперхнулся и закашлялся. Он отставил в сторону бокал с вином и уставился на Петика.

— Надо же, а ты не знал? — сурово спросил Петик. — Пока Крокодил молчит. Но в любой момент он может заговорить. И к ее подвигам добавится новая статья: преднамеренное убийство.

— Это только твои догадки. Не бери меня на понт.

— Экспертиза все установит, и возьмут вас, только уже не на понт, а на скамью подсудимых. Довожу до твоего сведения, Самвел, что бутылка пива, которую передала Косарева, у меня.

— Постой, а Крокодил точно будет молчать?

— Все в твоих руках. А сейчас, извини, мне пора на службу. Вновь обретенные звездочки отрабатывать надо, — осклабился Петик.

Он ушел. Из другой двери вышла Косарева.

— Нехорошо выходит, Надя, — покачал головой Самвел. — Совсем нехорошо. Ты мне что обещала? Что умрет Крокодил. А на поверку что оказалось? Убит мент.