Неразведанная территория (сборник)
Шрифт:
Он шел дальше, словно турист по музею, и остановился перед снимком, висевшим над проявителем.
— Ручаюсь, это тоже не вы снимали. — Он показал на туфли с высокими каблуками, старомодную шляпу на полной старой женщине, обнимавшей собак.
— Это фотография Беатрис Поттер, английской детской писательницы. Она написала «Кролик Питер».
Это его не интересовало.
— А какие у нее на руках собаки?
— Пекинесы.
— Замечательно сняты.
Они были сняты ужасно. Одна отвернулась от камеры, а другая мрачно сидит на руках у хозяйки и думает, как бы удрать. Совершенно ясно, что ни та, ни другая сниматься не хотели,
А вот Беатрис Поттер выглядит превосходно, несмотря на попытки улыбнуться для камеры и необходимость изо всех сил удерживать собак, а может быть, именно благодаря этому. Лицо выражает всю ее упрямую, своенравную любовь к этим упрямым, своенравным собачонкам. И несмотря на славу, которую принес ей «Кролик Питер», она так и не научилась, видно, делать «лицо для публики». Ее чувства выражались прямо и неприкрыто. Как у Кэти.
— А ваша собака есть тут? — спросил Хантер. Он остановился перед снимком Майши, висевшим над диваном.
— Нет.
— Как же это получилось, что у вас нет фотографии вашей собаки?
Я подумал: откуда же он знает, что у меня была собака, и что он еще знает?
— Мой пес не любил фотографироваться.
Он сложил свою выписку, засунул ее в карман и повернулся еще раз к фотографии Пердиты:
— Похоже, славная была собачка.
Его спутник в форме ждал на крыльце, видимо, покончив с обследованием моей машины.
— Мы сообщим вам, если выясним, кто за это в ответе, — сказал Хантер, и представители Гуманного Общества удалились. Когда они выходили на улицу, человек в форме начал было рассказывать Хантеру, что ему удалось установить, но тот оборвал его. У подозреваемого полно снимков собак, значит, это не он сбил нынешним утром на Ван-Бюренском шоссе жалкое подобие этих животных. Дело можно считать законченным.
Я подошел к проявителю, запустил туда пленку из айзенштадта, скомандовал: «Позитивы, в порядке раз, два, три, пять секунд», — и стал смотреть, как снимки появляются на экранчике проявителя. Рамирез сказала, что айзенштадт, если его аккуратно поставить на ровную поверхность, автоматически снимает все кругом. Так оно и было. Аппарат снял несколько кадров по дороге в Темпе. Сделал два снимка «хитори» — должно быть, когда я поставил его и стал загружать машину, потом я увидел ее открытую дверцу на фоне больших кактусов-опунций, смазанный снимок пальм и домов, очень четкий кадр шоссе с мчащимися машинами и людьми. Хороший был кадр с красным водовозом, который задел шакала, и еще с десяток снимков юкк, возле которых я поставил машину у подножия холма.
Четко получились мои руки — это когда я ставил аппарат на кухонный столик внутри «виннебаго» — и несколько великолепных натюрмортов — пластмассовые чашки с ложечками. Дальше была только даром истраченная пленка: моя спина, открытая дверь душевой, спина Джейка и «лицо для публики» миссис Эмблер.
Вот только самый последний ее снимок… Она оказалась как раз перед айзенштадтом, глядя прямо в объектив. Она тогда говорила: «Когда я думаю, что бедняжка была совсем одна…» — и тут же повернулась, сделав «лицо для публики», но мгновением раньше, глядя на то, что она считала чемоданчиком, и отдавшись воспоминаниям, она была такой, какую я все утро пытался поймать своим объективом.
— Значит, ты был знаком с этой Кэтрин Поуэлл в Колорадо? — Рамирез, как всегда, заговорила без обращения, и тут же
Я следил за появившимися на листке бумаги словами. Кэтрин Поуэлл: 4628, улица Голландца, Узел Апачей. Сорок миль отсюда.
— Матерь Божья! Ты что же, детей совращал? По моим расчетам, ей было семнадцать лет, когда ты там жил.
Ей было шестнадцать.
«Это ваша собака?» — спросил ее ветеринар, и лицо его сморщилось от жалости, когда он увидел, как она молода.
«Нет, — сказала она. — Это я сбила ее».
«Боже мой, сколько же вам лет?»
«Шестнадцать. — Она говорила честно, открыто. — Я только что получила права».
— Так ты собираешься рассказать мне, какое отношение она имеет к «виннебаго»? — спросила Рамирез.
— В Финикс я переехал, потому что тут не бывает снега, — ответил я и выключился, не прощаясь.
Биографические сведения продолжали бесшумно печататься. Работала на автомобильном заводе «Хьюлетт-Паккард» штамповщицей. Уволена в 2008 году, возможно, в результате объединения предприятий. Разведена. Двое детей. Переехала в Аризону через пять лет после меня. Работает программистом в управлении автомобильной фирмы «Тошиба». Имеет водительские права, выданные в Аризоне.
Я вернулся к проявителю и всмотрелся в снимок миссис Эмблер. Я всегда говорил, что собаки не получаются на фотографиях. Да, Тако не было ни на смазанных полароидных фото, которые миссис Эмблер так старалась показать мне, ни в тех мелочах, о которых она старалась рассказать. Но собачка Тако ожила в чувствах боли, любви и сознания потери, что выражались на лице миссис Эмблер на этом снимке. Собачка появилась передо мной как живая — сидит рядом с водителем и нетерпеливо тявкает, когда зажигается зеленый сигнал светофора.
Я вставил в айзен новую катушку и поехал к Кэти.
Ехать пришлось по Ван-Бюренскому шоссе: было уже около четырех часов дня, на разделенных трассах начинался час пик. Однако шакала уже убрали. Гуманное Общество действует расторопно. Как Гитлер со своими нацистами.
«Почему у вас нет снимков вашей собаки?» — спросил у меня Хантер. Естественно, что человек, у которого стены увешаны фотографиями собак, должен иметь и снимок своей собственной собаки, но дело было не в этом. Хантер уже знал про Аберфана, следовательно, он получил доступ к моему досье. Поскольку оно было закодировано, меня должны были известить, прежде чем разрешить кому-нибудь доступ к моим биографическим данным. Но для Гуманного Общества, видно, закон не писан. Не так давно Долорес Чивир, одна из знакомых мне по газете репортеров, пыталась опубликовать статью о нелегальных связях Общества с банками биографической информации, но не сумела собрать достаточно доказательств, чтобы убедить редактора. Не пригодился бы ей этот случай со мной?
В моей биографии Общество могло найти сведения об Аберфане, но не о том, как он умер. В те годы убийство собаки не считалось уголовным преступлением, а в суд на Кэти за невнимательность при вождении я не подавал, даже в полицию не заявлял.
«Я считаю, надо заявить в полицию, — сказал помощник ветеринара. — Осталось в живых меньше сотни собак. Нельзя же позволять людям давить их почем зря».
«Побойся ты Бога, ведь шел снег, машины заносило, — рассердился ветеринар. — Она же еще ребенок».