Нереальная реальность
Шрифт:
Сердце Лаврушина, дико молотящее от бега и адреналина, казалось, сейчас готово разбить грудь, как глиняный кувшин, и выпрыгнуть наружу, запрыгать по бетону. Но оно заколотилось еще быстрее, когда послышался отдаленный гул слетающихся к «сельве» десантных вертолетов.
– Началось, Великий Змей, – воскликнул Строн. – Быстрее!
На площадь выходило гигантское полуразвалившееся строение, сильно смахивающее на римский колизей, если тот увеличить раз в пять и отдать в аренду масульманам, которые пристроят по его бокам минареты. В коричневых стенах зияли пробоины, в них можно было заехать на туристическом автобусе,
– Сюда, – Строн махнул рукой и нырнул в черный пролом в «минарете».
Ажурная, чудом уцелевшая лесенка змеей взбиралась вверх под обстрелом стрел солнечных лучей, пробивавшихся через пробоины в стене. Лаврушин, с которого и так катился пот градом, обреченно посмотрел, на какую высоту ему надо забраться. И понял, что не бывать этому! Сдохнет, а не поднимется!
– Вверх, – безжалостно приказал Строн.
Ноги у Лаврушина налились свинцом. С каждой ступенькой он ощущал, что вес его растет. За что такие мучения? Степану легче – он какой‑никакой спортсмен. А Лаврушин всегда был сморчком, грибом книжным. Не фиг было Гегеля читать. Надо было ему, задохлику, на беговые дрожки, в бассейн, в тренажерные залы больше ходить.
Лаврушин поскользнулся. Поручней лестница не имела. Лететь вниз было метров двадцать.
– Ах, – вскрикнул он, рискуя камнем преодолеть эти несчастные двадцать метров, чтобы растечься красным мокрым пятном по полу.
Он уже совсем было собрался улетать, как чья‑то стальная лапа сграбастала его за шиворот и вернула на лестницу.
– Убьетесь, – произнес Строн, для которого усталость не существовала. И добавил свое привычное, несносное, осточертевшее: – Вперед.
Лаврушину захотелось вцепиться в него зубами. Но он лишь секунду простоял, гладя ладонью камень стены и с содроганием представляя, как размазался бы сейчас по полу. А затем двинулся вверх.
«Сердце сорву, – подумал он, жадно глотая воздух. – Ничего. На Тании починят».
Все‑таки они добрались до верха. В рекордный срок. Лаврушин стоял, обняв мраморную скульптуру дискобола, у которого кто‑то оттяпал половину диска, правую руку и голову. Землянин пытался напиться воздуха, которого так не хватало, и думал, что такой подвиг ему не повторить никогда. Ничто не заставит его теперь так носиться по городу и карабкаться на такие высоты.
Вершина минарета была плоская и круглая, диаметром метров пятнадцать. Кроме дискобола на ней возвышались статуи весьма неприглядной наружности, если не сказать больше – это были Дочери Великого Змея, известные демоны Тьмы.
С «минарета» открывался вид на чашу «колизея», в центре которой была арена размером не меньше Лужников. А дальше виднелся как на ладони Джизентар с гигантской громадой Дворца Дзу, с крошечными по сравнению с ним небоскребами, находящимися у его подножья.
Лаврушин вздрогнул, услышав ненавистное «Вперед». Куда еще вперед? И так добрались почти до облаков, дальше пути нет. За каким чертом, интересно, они здесь?
Строн
– Это что? – прохрипел Лаврушин.
– Это то, на чем мы отсюда выберемся, – Строн подтолкнул его к винтокрылой машине. В кабине их ждал пилот.
– Это же вертолет «тигров»! – заорал уже пришедший в себя Степан. – Нас опять продали!
– Не будь глупцом, – Строн встряхнул Степана за шиворот. – Мы теряем время.
– Степан, делай, что говорят.
Когда «пчела» начала набирать высоту, воздух уже кишел вертолетами, как лес в солнечный день стрекозами. А внизу цепочками тянулись бронемашины, казавшиеся отсюда красивыми зелеными жуками.
«Распознали», – подумал с ужасом Лаврушин, внутри все оборвалось. К их «пчеле» шли наперерез два боевых вертолета «тигров». Но они лишь качнулись в приветствии и двинули дальше, к своим целям. Видно было даже, как в прозрачной кабине один из пилотов махнул приветственно рукой.– Пронесло, – перевел дыхание Лаврушин. – За своих приняли.
– Неудивительно, – сказал Строн. Он успокоился, и к нему вернулось былое равнодушие. Его железным нервам можно было позавидовать не меньше, чем потрясающей физической форме.
– К чему такие силы стягивать? – спросил Лаврушин. – Не лучше ли было подстраховать Кроса на месте?
– Нет. Кунан боится вас. Боится ваших сверхспособностей. Вы могли почувствовать присутствие посторонних.
Лаврушин на это лишь усмехнулся.– Все силы были приведены в боевую готовность, – продолжил Строн. – Невыход на связь Кроса означал, что вы каким‑то образом ушли. И тогда подключалась армия. Диктатор не хотел вас упускать.
– И все‑таки упустил.
– Пока – да.
«Пчела», набирая скорость, устремилась к горизонту, за который уходил гигантский, казалось, не имеющий ни конца, ни начала город.
Следующая подача – два пинпонговых шарика – Лаврушин и Степан, после очередного удара ракеткой очутились на другой стороне игрового поля.
– Да‑а‑а, – не обращаясь ни к кому, задумчиво и тоскливо протянул Степан.
Через полчаса вертолет прошел линии защиты, был идентифицирован как имеющий доступ в деловой район, и замер на посадочной площадке на крыше стопятидесятиэтажного, из стекла и пластика, бетона и меди небоскреба.
В этом районе располагались правительственные здания, правления крупных компаний. Здесь же проживали в уюте и неге влиятельные люди – чиновники, бизнесмены, технари, ученые. Район прекрасно охранялся. Это был город в городе, куда бродяги, громилы из «диких углов», да и простые граждане не допускались. Это был оазис на фоне «сельвы», промышленных площадок и однообразных, скучных, хотя и достаточно комфортабельных, рабочих кварталов.
Стены лифта были покрыты не пластиком, а изумительно красивыми коврами ручной работы из Южной Провинции – страшно дорогими. В нем стояли мягкие кресла.