Нереально
Шрифт:
Она поставила перед нами высокие стаканы с густой розовой жидкостью.
— Коктейль клубничный безалкогольный. За счет фирмы.
— Мы заплатим, — возразила Сима, всемирно известная своей честностью и деликатностью.
— А, бросьте! — махнула Рита, — Бар, это, конечно, круто. Но я ж никогда этим не занималась, вы поймите! И вдруг такое наследство. С довеском, конечно. Баба Зоя, матушка папина и теть Валина. За сквером дома знаете?
Мы кивнули, Рита вздохнула.
— Там живет, переезжать ни в какую не хочет. Уж я
— Не боишься отпускать? — спросила я, — Лет-то ей сколько?
— Она с виду мелкая, но ей уже двенадцать, — похвасталась Рита, — Грехи молодости. Отца ее давно и след простыл, м-да. Я, может, как в себя приду, все это продам и уеду обратно в Октябрьск, работу снова там найду. И на бабку не посмотрю, — она решительно хлопнула ладонью по стойке и спохватилась, — Вы ж хотели что-то узнать?
— У нас друг тут жил. Уехал и не оставил координат. Вроде он сюда часто ходил, — я показала Рите одиночный снимок Волкодава, нашедшийся в альбоме.
— Да каждый вечер! — заявила Рита, поглядев на фото, и хитро прищурилась, — Хахаль что ли?
— Её, — я показала глазами на Симу, она возмущенно вскинулась, но промолчала.
— Староват для такой девочки. Плюнь ты на него, — посоветовала Рита, — Он все в углу у стойки сидел, помалкивал и читал. Записки какие-то в тетрадке толстой. Чудной. Заказывал, бывало, виски стакана два и долго тянул. Не то, что некоторые хрюконавты. С этой точки зрения претензий к нему не имею.
— А позавчера вечером был? — спросила я о дате исчезновения Волкодава.
— Да, конечно, — кивнула Рита, — Но с тех пор пока не появлялся.
— А что он делал в позавчерашний вечер, помнишь? — спросила я.
Рита пожала плечами.
— Все, как всегда. Пил, читал, молчал. Я разговаривала с парнем одним. Он симпатичный, часто приходит. От него жена гуляет, — Рита сочувственно вздохнула, — Потом глянула, а на стойке только стакан недопитый, а мужичка уж нет. Такого раньше не было, виски он допивал.
Мы с Симой обменялись взглядами.
— Может, к нему кто-то подошел? — спросила Сима.
Рита призадумалась, на ее лицо набежала тень, но погостила недолго, не устояв перед кипучей жизненной энергией.
— Все входили, выходили, народу вечером бывает много. Был человек посторонний, незнакомый. Тоже какой-то нелюдимый, мне показалось. Но он даже заказывать ничего не стал, сразу вдруг ушел. Я потому его, собственно, и запомнила.
— Как выглядел? — спросила я.
— Высокий брюнет, куртка кожаная, джинсы — одет, как все. Больше не помню ничего, — Рита развела руками.
— Это был он. Матерый старый оборотень. Пришел за Чернолесским, — сказала я.
Мы вышли на веранду, я вздохнула с
— Может, просто случайный человек, — с сомнением откликнулась Сима, — Рита очень эмоциональна, она много преувеличивает. А сами мы его не видели.
— А ты заметила, что она его толком не разглядела? Это она-то, болтушка-сплетница! — возразила я, — Значит, он сделал все, чтобы не привлечь внимания, сбить со следа. Это был он, точно. И увидев его, Волкодав решил пуститься в бега. Но не успел.
— И его уже нет в живых? — грустно спросила Сима.
— По ходу дела так, — со вздохом ответила я.
Мы вошли в сквер и набрели на широкую аллею. Она вела в самый центр, туда, где мелькали фигуры гуляющих людей. Это была детская площадка, и на ней уже тусовались мамаши с колясками и самостоятельно бегали малипусы постарше.
— Я кое-что заметила, — сказала Сима, — До полнолуния ведь еще несколько дней. Не рано ли он начал?
— В самый раз, — мрачно заметила я, — Луна входит в нужную фазу. То, что он сейчас делает, только разминка. А все веселье впереди. Особенно, учитывая, что он не один.
Сима остановилась и бросила на меня тревожный взгляд.
— Ты хочешь сказать…Я правильно поняла?
— Если мы не успеем, в полнолуние будет бойня.
— Тогда вечером, — решительно начала Сима и вдруг изменилась в лице, дотронувшись до виска, — Опять…
Ее повело, как пьяную, едва успела подхватить под локоточки и осторожно опустить на асфальт. У меня и у самой вышибло пробки. Одно дело волки-оборотни, а другое, когда у сестры средь бела дня на людях начинается приступ непонятно чего.
— Сима, — я похлопала ее по лицу.
— Отпускает, — она дернула головой; мы сидели на дорожке, как два поддатых бомжика, и потеряно глядели друг на друга, — Что ж такое? Эти образы, они так неожиданно возникают, словно…словно мне кто-то их передает, как радиосигнал!
— И что показывают? — спросила я, помогая ей подняться, — Опять не помнишь?
— Большой особняк с колоннами и крышей-куполом, — рассказала Сима, — На этот раз я точно знаю, что это, потому что видела в Интернете. Это краеведческий музей.
— Бывшая усадьба князя Чернолесского, — кивнула я, вспомнив рассказ Тани, — Давай-ка сходим на экскурсию, пока солнце еще высоко.
— Разве выследить оборотня не важнее? — возразила Сима.
Приступ кончился, и она начала немного оживать, щеки снова посвежели.
— Это оно так, — заметила я, — Но раз уж из тебя лезет эта нереальная дурь, надо узнать, есть ли от нее польза, или тебе просто нужно к врачу.
— Умеешь ты приободрить, — укоризненно вздохнула Сима.
Я промолчала и свернула с главной аллеи на боковую, к выходу, где мы оставили машину. Кто меня бы приободрил! Я никогда еще не видела Симу такой. Когда на нее накатывало, она становилась на себя не похожа.