Нерожденный. Жизнь и учение мастера дзэн Банкэя

Банкэй Етаку

— Нерожденное, неумирающее, — сказал Нанрё.

— Ты не понимаешь этих благородных слов, — сказал Банкэй.

— Ты шатаешься туда-сюда по всей стране, в твоем-то возрасте, — сказал старый наставник громким голосом. — Почему это ты продолжаешь вводить в заблуждение доверчивых мирян и мирянок?!

— Когда ты смотришь на вещи омраченным оком, — ответил Банкэй, — они, конечно же, будут видеться тебе омраченными.

Нанрё удалился, но тут же вернулся и с благодарностью поклонился Банкэю. Он стал убежденным последователем его учения.

52

Однажды, когда ему было уже под сорок, Банкэй пребывал в храме Кайандзи, расположенном в его родной деревне Хамада. [170] Вдруг совершенно неожиданно

прибыл гонец от господина Като, даймё провинции Иё. Банкэй приказал своему помощнику Сокё оторвать лист бумаги от одного места на стене, куда раньше он приказал ему прикрепить его. [171] Под ним оказалась следующая надпись: «В такой-то и такой-то день такого-то месяца прибудет гонец от господина Като». Банкэй предвидел, что придет этот человек, и точно знал время его прибытия. Люди были весьма удивлены. Это был не единственный случай такого рода в жизни Банкэя; когда он был молод, странные и необъяснимые события происходили довольно часто. Впоследствии он перестал демонстрировать подобные силы, считая, что это может вызвать странные слухи, которые будут вредны для его учеников. С тех пор как он принял это решение, в его поведении не было ничего необычного. Его жизнь была совершенно нормальной во всех отношениях.

170

Кайандзи, храм в Абоси, где Банкэй жил до постройки Рюмондзи.

171

Дайрё Сокё (1638–1688), стал главным наследником Дхармы Банкэя и его преемником в храме Рюмондзи. Он умер прежде Банкэя. Его безвременная кончина глубоко огорчила Банкэя. Узнав о его смерти, он сказал: «Я потерял обе руки».

53

Когда ему было тридцать с чем-то лет, Банкэй несколько раз останавливался в уединенной обители Гёкурю-ан (впоследствии храм Гёкурюдзи) в горах Хитати. Во время одного из его пребываний там, он сказал одному монаху, который находился в той же обители:

— Нынешняя зима необычайно холодна. Умпо уже стар годами. [172] Я беспокоюсь о его здоровье. Кроме того, вчера ночью в Осаке скончалась жена моего ученика Энни [173] В течение многих лет он и его жена были добры ко мне и оказывали мне поддержку. Я хочу отправиться туда и выразить мои соболезнования.

172

Умпо Дзэндзё (1571–1653), первый учитель Банкэя, основатель храма Дзуйодзи в Ако близ города Химэдзи. Этот эпизод произошел, когда Банкэю было тридцать три года.

173

Мирянин Энни (Энни Кодзи; ум. 1664).

— Я пришел сюда, чтобы разделить с тобой эту хижину и практиковать рядом с тобой, потому что я думал, что ты являешься человеком Пути, — сказал этот монах с отвращением, и лицо его покраснело от гнева. — Осака находится за много дней пути отсюда. Ты никак не мог узнать о том, что кто-то умер там вчера. Зачем ты вытворяешь подобные бесстыжие трюки, эх ты, лживый бонза!

— В таком случае, — сказал Банкэй, — пойдем со мной. Тогда ты перестанешь сомневаться.

И они вдвоем отправились в Осаку. Когда они пришли туда, монах сказал:

— Если это неправда, я сорву с тебя твое монашеское облачение.

— Продолжай идти, — сказал Банкэй.

Когда они подошли к дому, Энни, преисполнившись радости, поспешил к воротам, чтобы поприветствовать их.

— В течение нескольких дней я только и надеялся на то, что Вы придете сюда, — сказал он. — Моя жена скончалась, и завтра будет проводиться поминальная церемония седьмого дня. [174] Ваше присутствие здесь — это ответ на мои молитвы.

Банкэй глянул на своего спутника. Все признаки былой обиды и презрения исчезли с его лица.

174

В

соответствии с японскими буддийскими обычаями через семь дней после смерти проводится ритуал поминовения усопшего.

— Я обязуюсь следовать за тобой всю свою оставшуюся жизнь, — смиренно произнес он.

Потом Банкэй продолжил свой путь, но когда они пришли в Дзуйодзи, оказалось, что Умпо умер прошлой ночью. По завершении похорон Банкэй закончил свой скорбный поход у подножия поминальной пагоды Умпо.

54

Однажды Банкэй проповедовал в храме Гёкурюдзи:

— Сегодня у каждого из вас есть великолепная возможность постичь истинную Дхарму и получить наставления настоящего учителя. Вам очень повезло. Но вы должны быть усердны и внимательны, чтобы не пропустить эту возможность. Если вы покроетесь перьями, шерстью и рогами, то вам не удастся достичь освобождения.

Сюн, монах из Саруга, сказал:

— Мастер, Вы говорите, что если мы сменим нашу нынешнюю форму на сферу бытия животных, то нам не удастся покинуть это состояние. Это правильно?

— Это действительно так, — сказал Банкэй. Банкэй продолжил проповедь. Сюн остановил его еще раз и задал тот же вопрос.

— То, что я сказал, истинно, — ответил Банкэй. Сюн прерывал Банкэя еще три раза. В конце концов Банкэй сказал:

— Я не понимаю, почему ты так настойчиво повторяешь один и тот же вопрос. Я сказал тебе, что если ты окажешься в сфере бытия животных, то тебе не удастся покинуть ее. Почему же ты не понимаешь этого?

Затем он продолжил проповедь, но вскоре Сюн опять остановил его:

— А что же Вы тогда скажете о той истории про лиса Хякудзё? [175]

— Забудь про лиса Хякудзё, — сказал Банкэй, повысив голос. — Ты сам только что стал лисом!

Понуро склонив свою голову, Сюн удалился со слезами на глазах.

55

На затворе, состоявшемся в храме Рюмондзи в 1690 году, присутствовали тринадцать сотен монахов. Три или четыре раза в месяц Банкэй восходил на трон Дхармы и проповедовал. Четыре или пять тысяч человек, представлявших все четыре разряда буддийской сангхи — мужчины и женщины, монахи и монахини, — приходили и усердно внимали его учению. Их сердца были наполнены уважением и восхищением к мастеру. По завершении одной из проповедей, некий монах выступил вперед и сказал:

175

«Лис Хякудзё», второй коан в сборнике «Мумонкан». Некий учитель спросил своего ученика, подвержен ли просветленный человек действию закона причинности. Ученик ответил отрицательно и вследствие этого перерождался лисом на протяжении пяти сотен жизней. Затем он появился в собрании дзэнского мастера Хякудзё и обрел освобождение, услышав его учение.

— Моя практика заключается в том, что я распеваю дхарани Сияющего Света. Я распеваю это дхарани непрерывно, и днем, и ночью, и от моего тела начинает исходить золотое сияние…

— Это твое «золотое сияние» есть пламя, производимое твоими страстями в то время, как они сжигают тебя, — сказал Банкэй с порицанием.

Монах стыдливо удалился.

Люди в собрании посмотрели друг на друга.

— Этот монах страдал от демонического наваждения, — говорили они. — Ему повезло, что он испытал на себе воздействие искусных средств мастера.

(Это объясняется в «Макаханняхарамитта (Махапраджняпарамита) — сутре» [Глава о Пагубных Вещах], «Сюрёгон-сутре» [176] и других сутрах. В этих сутрах описывается два вида демонических наваждений (макё), внутреннее и внешнее. Иллюзия, от которой страдал этот монах, была первого рода. Одно слово истинного учителя мгновенно освободило его от этой иллюзии. Мы должны глубоко почитать учителя, обладающего такой добродетелью.)

56

176

«Махапраджняпарамита-сутра» и «Шурангама-сутра».