Нерушимое доверие
Шрифт:
— Завравшийся отец, который сидит в тюрьме по обвинению в убийстве любовницы. И мать… — тут он делает неприятную паузу, — Которая показывает ей худший пример того, какой должна быть женщина.
Глава 9
Реальность
Правая, левая, вдох. Правая, левая, вдох…
Раньше плавание было моим спасением от тяжелых мыслей и стресса, сейчас же я еле справляюсь с собой.
«Худший пример того, какой должна быть женщина»…
Глеб
А сегодня, прокручивая вновь и вновь его слова в голове, вспоминая его насмешливый взгляд, корила себя за эту детскую слабость.
Надо было ответить, хотя бы еще раз выплеснуть на него горячий кофе, чтобы ожог на груди дольше не заживал и напоминал обо мне.
Но я струсила, не нашла аргументы, как ему возразить… Потому что подсознательно понимаю, что он отчасти прав.
Кто я без Игоря? Без работы, без собственных денег, без жилья, которое никто не отберет? Если Глеб все же решит выгнать нас, я не смогу снять нам с Яной квартиру. Средства из семейного бюджета стремительно заканчиваются, и новые там еще не скоро появятся.
Что в итоге? Муж в тюрьме, дочка на пороге серьезной детской травмы, и я, которая все ждет помощи от кого-то. За годы жизни с Игорем я просто привыкла, что за меня все сделают, решат все проблемы, за меня меня же и защитят.
А теперь моему мужчине самому требуется защита, но я даже адвоката толкового не смогла оперативно найти. Все сделала Регина, и обижаться на ее слова глупо. Мне действительно пора поумнеть.
Когда в глазах начинает темнеть, а в груди — нестерпимо жечь, я все же заставляю себя остановиться. Ложусь в воде на спину в позе «звездочки» и жадно глотаю спасительный воздух. Переживания настолько сильно захватили мой разум, что я забывала вовремя делать вдох во время кроля.
Рано утром в бассейне никого нет. Только я, вода и тишина. И если бы не школа Яны, я бы лежала так часами, ведь стоит выбраться из чаши и выйти из здания, меня снова накроет страх неопределенности.
— Эй, дамочка, — раздается ворчливый голос где-то над ухом.
От неожиданности вздрагиваю и начинаю тонуть, но чья-то крепкая рука тут же вытаскивает меня на поверхность.
Оказывается, я настолько увлеклась самокопанием, что упустила время. Вот-вот начнется занятие по плаванию для пенсионеров. И ворчливый голос принадлежит одной из пожилых пловчих.
— Девушка, вы тут не единственная, — продолжает меня отчитывать бабуля, — Разлеглись.
— Да, извините. Ухожу.
Подплываю к лесенке и скорее выбираюсь из воды под цепкими взглядами других пенсионеров. Не уверена, но кажется, они сопровождают меня вплоть до раздевалки. И думаю, их интерес связан не с моим «потрясающим» телом в купальнике. Они точно узнали меня, и теперь все занятие будут перешептываться, восклицая, что мой муж — убийца.
Ну и пусть!
Сегодня у Яны всего два урока из-за эпидемиологической ситуации в
У дальнего шкафчика переодевается еще одна пожилая женщина, явно опаздывая на свое занятие.
— Ненавижу это плавание, — неожиданно говорит эта дама. По-другому у меня просто язык не поворачивается ее назвать. Очень ухоженная, в модном цветочном купальнике и с ярким красным педикюром.
Откладываю фен и поворачиваюсь к своей неожиданной собеседнице.
— Тогда зачем ходите?
— Муж заставляет. Говорит, что с моим уровнем сахара в крови надо больше двигаться. Много эти мужчины понимают?
— Иногда мне кажется, что да.
— Это все глупости! — отмахивается женщина, — Они просто умеют внушить, что без них мы не справимся, но это не так.
— У меня пока не получается, — откровенно признаюсь ей.
— Нина, поверьте моему опыту. Женщины всегда справляются с дерьмом, которое устраивают мужчины. И вы сможете.
Я нисколько не удивлена, что и она знает мое имя. Однако договорить нам не дают. В раздевалку вбегают еще две бабушки, тоже спешащие на занятие. Они затягивают в свои обсуждения мою собеседницу, а я принимаюсь сушить волосы.
Впервые за много дней светит неприлично яркое солнце. Вроде на дворе ноябрь, но до сих пор на коже ощущается тепло от лучей. До ареста Игоря я бы обязательно сделала крюк, подольше погуляла, чтобы не упускать ни минуты хорошей погоды. Сейчас же поплотнее натягиваю капюшон худи и иду домой. Чем меньше соседей встречу, тем меньше будет порция осуждающих взглядов.
Когда до моего участка остается пара поворотов, замечаю Вику. Из-за всего случившегося за последние дни я даже не писала ей, не спрашивала о ее делах, и теперь чувствую неловкость от этого.
Соседка меня не замечает, копошится в багажнике своей машины и поднимает голову, когда я подхожу уже вплотную.
— Привет, — здороваюсь первая.
Вика сначала оглядывается по сторонам и только потом отвечает:
— Привет, Нин.
— Как ты? Как Варя с Володей?
— Нормально, — сухо отвечает она, — Ты как?
— А я иду из бассейна, — начинаю зачем-то тараторить, — Столкнулась там с группой пенсионеров. Думаю, они вместо плавания теперь будут обсуждать меня весь оставшийся день.
— Понятно, — безэмоционально отвечает девушка. Как будто она чего-то боится и ждет, когда я отстану от нее.
— Вик, точно все в порядке?
— Слушай, Нина. Ты не обижайся. Сама должна понимать…
— Ты о чем?
— В общем, Володя мне запретил с тобой общаться, тем более посреди улицы, где нас могут увидеть вместе. И Янку твою я больше не буду возить. Ты давай как-нибудь сама, — и на этой ноте Вика захлопывает багажник, отряхивает от грязи руки и садится в машину. Не уезжает, видимо, ждет, когда Варя выйдет из дома.