Нерушимое доверие
Шрифт:
Никогда бы не подумала, что окажусь в СИЗО. Но вот я здесь, в темном и небольшом помещении, жду, когда заведут Игоря.
— У вас есть полчаса, — вдруг раздается в коридоре строгий голос конвоира. Дверь открывается, и в помещение заходит мой Игорь.
— Нина… — шепчет любимый голос.
— Игорь!
— Прошу оставаться на месте! — кричит мужчина в форме, когда я вскакиваю со стула, чтобы обнять мужа.
Тут же сажусь обратно и в нетерпении жду, пока Игорь обходит меня и садится на свое
— Игорь… — слезы не дают сказать что-то членораздельное.
— Тшш-тшш, девочка моя, не плачь.
Обниматься нельзя, поэтому мы касаемся друг друга лишь кончиками пальцев.
— Игорь, я схожу с ума… — честно признаюсь мужу, и мне все равно, что с нами в помещении находится посторонний человек.
— Я знаю, знаю.
Игорь выглядит ужасно, и это ранит еще сильнее. Он не похож на себя, похудел, и кожа стала какой-то серой. Я прекрасно понимаю, что СИЗО — это не курорт, но так мучительно видеть, как твой любимый человек уже не тот, что раньше.
— Когда тебя отпустят? Почему адвокат мне ничего толком не говорит и обсуждает твою защиту только с Региной?
— Нина… Я знаю, что ты терпеть не может Регину, но прошу тебя не конфликтовать с ней, — начинает зачем-то отчитывать меня муж.
— Я…
— Регина сейчас нам нужна. Она хваткая и сделает все, чтобы я вышел отсюда как можно раньше.
— Да, я это понимаю, — хмуро соглашаюсь, — Но ее стало как-то много в нашей жизни. И это правда, что она ждала от тебя ребенка?
Идеального момента, чтобы задать этот вопрос, просто не существует. А он мучает меня больше всего. Я дышать забываю, когда вспоминаю слова Регины и то, с каким выражением лица она мне все это рассказывала.
Наверное, надо было отложить этот разговор и подождать освобождения мужа, но я просто изведу себя в ожидании.
— Правда, — Игорь даже не пытается оправдаться, — Я жалею об этом, но что сделано, то сделано.
— Почему ты никогда не говорил мне о ваших отношениях и ребенке?
— Существуют такие моменты прошлого, которые ты хоронишь глубоко в себе и не хочешь больше доставать.
— Хорошо, — нехотя отвечаю.
— Нина, — ласково произносит муж, аккуратно сжимая мои пальцы, — Что еще, девочка моя, ты хочешь спросить?
— А Юля?
— Какая Юля? — непонимающе смотрит на меня.
Какая Юля?!
— Рудина…Игорь, Юля Рудина, в убийстве которой тебя обвиняют.
— Что ты хочешь узнать? Спал ли я с ней?
— Да. Как у нее оказались твои отпечатки и… Игорь, есть свидетель, который вас видел, — перехожу на шепот, чтобы конвоир не услышал.
— Кто этот свидетель? — грубо спрашивает мужчина.
— Я не знаю… — теряюсь от резкого тона мужа.
— Это все слухи. Свидетеля никакого нет, просто тупые курицы в поселке сочиняют сказки. Еще вопросы?
Смотрю на Игоря и не узнаю его. Вроде тот же голос и черты лица, но глаза… Как будто внутри него поселился зверь.
— Прости меня, — зачем-то извиняюсь, чтобы скорее сгладить конфликт.
—
— Верить только тебе, — отвечаю быстро, как какая-то школьница, которую отчитывают у доски за плохо решенный пример.
Впервые мне некомфортно рядом с Игорем, и самое ужасное — я хочу поскорее отсюда уйти.
— Правильно, девочка моя, — опять возвращается ласковый тон, но теперь он мне кажется каким-то искусственным, — И ты прости меня. Я понимаю, что все это дается тебе непросто. Знаю про нападки мамы и Регины. Знаю, как тебе тяжело…
— Я справлюсь, не переживай. Главное, чтобы тебя отпустили поскорее.
— Скоро отпустят. У них ничего на меня нет, — Игорь вдруг на минуту замолкает, аккуратно подносит мои пальцы к лицу и целует, — Я люблю тебя, Нин. Только тебя. Всегда буду любить и никому не позволю нас разлучить.
— Я то…
— Время вышло, — обрывает нас сотрудник СИЗО и подходит к Игорю, чтобы надеть наручники.
Мужа уводят, и я опять остаюсь одна.
После СИЗО я сразу еду за дочерью. Ждать и надеяться, что Алла Анатольевна привезет мне ребенка сама, глупо.
С боем, но я забираю Яну, покупаю нам пиццу в отделе полуфабрикатов, шоколадное мороженое и газировку. Пусть сегодня у ребенка будет небольшой праздник, чтобы она не грустила из-за отсутствия папы.
Яна обо всем знает. Большое спасибо за это свекрови, которая рассказала внучке, что случилось с Игорем. Поэтому моя задача — сделать все возможное, чтобы дочь не испытывала те переживания, через которые прохожу я.
«Папа ни в чем не виноват. Дядя полицейский скоро его отпустит», — повторяю ребенку каждый раз, когда вижу, что она начинает грустить.
— Мам, а почему папа в тюрьме?
Мы дома, расположились на диване и выбираем мультфильм.
— Он попал туда по ошибке…
— Как это «по ошибке»? Бабушка говорит, что это все из-за тебя, — без какой-либо злости на меня выдает Яна.
Ну, конечно! Другого я не ожидала.
— Нет-нет, — спешу успокоить дочь, — Полицейские просто перепутали его с настоящим злодеем. Они с нашим папой очень похожи, вот дяди в форме и забрали его по ошибке.
— А когда он вернется домой?
— Скоро, — все, что могу ответить.
— Еще бабушка сказала, что ты сегодня виделась с папой, а меня не взяла…
— Малыш, туда не пускают детей.
— Ну ладнооо, — тянет Яна, — Давай смотреть мультик.
Ребенок тут же переключается на телевизор, а я поражаюсь, какая же все-таки сильная психика у детей. Они не копаются в своих чувствах, не доводят себя переживаниями, как это часто делают взрослые.
Вечер проходит спокойно и практически по-семейному. Несмотря на то, что Игорь серьезно напугал меня своим поведением, его не хватает здесь, с нами. Я безумно скучаю по мужу, но только по тому Игорю, что был до ареста.