Нерушимый 10
Шрифт:
— Если будет дана команда игнорировать правду, ее будут игнорировать. Единственный выход — передать информацию тем, кто заинтересован дискредитировать «рейнджерсов». А дальше фэнье по их сети разнесет.
— «Селтик»! — улыбнулся Микроб, развивая мою мысль.
— Здраво, — кивнул Тирликас.
Помолчав немного, он добавил:
— Готовьтесь, парни. Вы же понимаете, что это только начало. Нам попытаются не дать выиграть. Будет тяжело. Будут несправедливые штрафные, пенальти и дисквалификации. Вы должны выстоять, не поддаться на провокации.
Глава 10
Способ остаться в живых — бегство
Дверь в раздевалку распахнулась — ворвался Саныч, мрачный и злой.
— Уперлись, падлы, рогом: или извиняйтесь, или… — Он посмотрел на Рябова.
Антон покраснел от возмущения и воскликнул:
— Хрена им! А за плевок в лицо тот демон извиниться не хочет?
— Совсем охамели, — пробурчал Микроб.
— Не пойду я извиняться! — продолжил Рябов. — Хотите — выгоняйте из команды. Я сделаю это, только если тот, кто плевал, извинится первым!
Парни загалдели, завозмущались.
— А тренер «Рейнджерс» что? — уточнил я.
— А как вы думаете? — пробормотал Димидко. — Конечно, выгораживает своих. И при этом делает вид, что пытается выяснить правду.
— Шененс-с, — прошипел Сэм, замахнулся, чтобы ударить стену, но передумал. — Типа мы не в курсе, что он сам их этому научил. Крыса!
Тирликас откашлялся, привлекая к себе внимание.
— Значит, так. Никто извиняться не пойдет, я считаю, что это унизительно. Вы поезжайте ужинать, я просмотрю записи наших операторов, вдруг там отчетливо заснят момент плевка. И, Евгений, мне нужен твой телефон. Буду стоять на том, что противник повел себя неспортивно. Но вы понимаете, что удар в лицо — это дисквалификация на несколько игр, если не на весь сезон.
Рябов потупился.
Вспомнились болельщики «Селтика», которые нам сопереживали, и я предложил:
— Передайте потом запили фанатам «Селтика». Они не упустят момента свести счеты с противником.
— Постараюсь, — кивнул Тирликас и удалился.
— Они нам точно ничего в еду не подсыплют? — засомневался Микроб.
— Ага, — поддержал его сомнения Левашов. — Повара точно наплюют в еду, они-то будут думать, что мы «рейнджеров» незаслуженно обидели.
— А жрать-то хочется, — пожаловался Сэм и сглотнул слюну.
— Может, ресторан сменить? — предложил Жека. — Ну, или готовую еду заказать? Должна быть и у буржуев такая услуга.
— Согласен, — кивнул Димидко. — К тому же, чую я, нас снаружи уже ждут взбешенные фанаты.
Колесо нервно улыбнулся.
— Ага, как в Лиловске, помните? Чуть не разорвали. Еще и завтра пресс-конференция… Представляю, сколько говна на нас обрушится!
— К деньгам, — буркнул Лабич.
Мне было не до смеха, потому что вспомнилось предупреждение Гусака о том, что меня убьют за границей. Интуиция вопила: «Опасность! Опасность!» Что-то в последнее время она переоценивает угрозы.
В дверь постучали.
— Входите, — крикнул Димидко,
— Извините, можно? — Она переступила порог и протараторила: — Разъяренные футбольные болельщики разбили автобус…
Вот тебе и опасность.
— Ожидаемо, — сказал Димидко. — И что, нам теперь здесь ночевать?
Жека выкатил ей претензию:
— Вы нас провоцируете, плюете в лицо, а теперь создали угрозу для жизни…
Я положил руку ему на плечо.
— Тише, девушка ни при чем.
Ирма молчала, глядя в сторону. Больше всего она хотела, чтобы наступило завтра, и эти дикари, то есть мы, уехали. Я подошел к ней, вывел ее в коридор и ласково проговорил по-английски:
— Извини, Ирма. Парни очень злы, потому что ваши футболисты все время нас провоцировали: то в спину толкнут, то на пятку наступят. А потом Антону плюнули в лицо, и он не сдержался, ударил в ответ. Это нехорошо, согласен. Но посуди: зачем ему было драться, когда он знал, что его удалят? Антон очень спокойный парень, его не так просто вывести из себя. Просто допусти мысль, что было так.
Девушка посмотрела с недоверием и надеждой.
— Правда?
— Ну конечно. Рябов неглуп, он не стал бы выставлять нас дикарями в гостях. Напротив, мы были настроены на справедливую игру.
Поверила? Нет, сомневается. Все-таки «рейнджерсы» свои, неприятно думать о них плохо, проще считать негодяями чужаков.
— Фанаты не расходятся, требуют, чтобы вас наказали. Работает полиция. Потому выходить вам придется через черный ход, и повезут вас на машинах небольшими группами. — Она посмотрела на мою капитанскую повязку. — Сможешь разбить людей на группы по три человека? Это чтобы не привлекать внимания.
— Сделаю, — уверил ее я и рассказал про потасовку с «рейнджерсами» в коридоре, добавив: — У нас есть доказательства, что все это — одна большая провокация. Побудь пока здесь.
В раздевалке я оповестил своих, что выдвигаемся малыми группами, и не в ресторан, а прямиком в отель.
— Весело, — заключил Микроб.
Димидко объяснил:
— Лучше не рисковать. Фанаты «рейнджеров» — самые агрессивные в Великобритании.
Как и подобает капитану корабля, я покидал палубу, то есть стадион, в последней тройке с Микробом и Сан Санычем. Нас ожидал тонированный «крайслер» с логотипом «Рейнджерс», светящимся в темноте.
Я включил «эмпатию». Водитель, пожилой совершенно седой негр, не был болельщиком и не держал камня за пазухой, больше всего на свете он хотел побыстрее доставить меня на место, и чтобы все прошло спокойно. Я уселся рядом с ним — на случай, если понадобится отвечать на его вопросы — и мы тронулись.
Фанаты бродили возле стадиона группами, сделав из знамен накидки, что-то выкрикивали — очевидно, проклятья в наш адрес. Брать здание штурмом они не рисковали из-за полицейских со щитами, окруживших стадион. Никто и не подумал, что авто с логотипом их любимцев везет врагов.