Нерушимый 9
Шрифт:
— Тебе-то что, ты уже дважды произвел, — вздохнул Микроб.
— А ты — нет, так что — по номерам, и спать.
— Правильное решение, — похлопал меня по спине непонятно откуда возникший Карпин. — Всячески одобряю!
Перед сном я еще раз позвонил Рине и вырубился, потому что переезды заняли весь день, да и южный воздух пьянил и расслаблял.
Завтрашний день расставит все по местам, а футболистов — по позициям.
Глава 2.4
Жеребьевка
Уснул
Но умище искал точку приложения, и я раскладывал пасьянс из футболистов, пытался предугадать, кто в какую команду попадет, а кто в итоге войдет в основной состав, и понимал, что не получается, потому что непонятно, как молодняк будет себя чувствовать в новых условиях, они-то играли в одной команде, привыкли к товарищам и могут просчитать их ходы наперед, а тут надо будет импровизировать.
Гусак, наверное, справился бы и предсказал состав сборной. Интересно, научился ли он использовать свой дар? А я не пророк. Одно ясно: победит не самый техничный, а тот, у кого наиболее высокий футбольный интеллект. Говорят, футболисты — люди недалекие. Возможно, недостаточно начитанные, но точно не тупые. Даниил Зорин в моей реальности школу с золотой медалью закончил, наверное, и здесь тоже, не изучал его биографию. Правда, в этой реальности он Данила.
Короче говоря, время покажет.
В столовой завтракали только футболисты, и градус напряжения зашкаливал, а через полчаса тренеры объявили всеобщий сбор, где будут обсуждаться оргмоменты, а после — тренировка, точнее игра.
Завтракали мы уже устоявшейся группой: я, Микроб, Сэм и Руслан Топчи, а после также вчетвером отправились в актовый зал, расположенный на первом этаже гостиницы.
— Это че, мы даже по городу не походим? — возмущался Сэм. — Интересно же, блин! И обидно. Типа в БолССР, а ни фига не видишь!
— Да, тут есть что посмотреть, — мечтательно произнес Микроб.
Актовый зал был открыт, мы вошли в числе первых и оккупировали места в третьем ряду. Вспомнился Борода, который везде искал символы и знаки. Место 33, доставшееся мне, он одобрил бы.
Сотрудники гостиницы выставили на сцену стол и четыре стула — для тренеров. Зал начал наполняться. Рассаживались футболисты не равномерно, а группками.
Тренеры вошли без пяти девять. Уселись все, кроме Валерия Георгиевича, он прошелся по сцене туда-сюда, потер подбородок, а потом остановился в середине и, как дирижер, взмахнул руками.
— Что вы забились по углам? Перемещаемся сюда, ближе, ближе! Что за единоличие? На поле будет так же? Вы теперь одна команда, привыкайте. Или, как в садике, будете за ручки
Захлопали откидные стулья, футболисты начали рассаживаться впереди. Нам пришлось сместиться в центр ряда.
— Видимо, в основной состав хочет только тот, кто сидит впереди? — Карпин погрозил пальцем. — Я всех запомнил. Шутка! Что вы такие напряженные?
Когда все места впереди заняли, Карпин продолжил все так же, ходя по сцене:
— Все вы знаете, зачем мы тут собрались, да? Работать. Много и тяжело работать, и мы будем пахать вместе с вами, не покладая ног, голоса и не жалея мотивационных слов.
Донеслись смешки, Карпин улыбнулся и продолжил:
— Почему? Потому что стране нужна победа! И ни в коем случае нельзя ударить в грязь лицом. Наша цель — выйти в четверть финал.
— А че так мало-то? — выкрикнул Кокорин. — Мы застоялись, накопили злость…
— Отстали вы, а не застоялись! Жир накопили, а не злость. — сказал Валерий Георгиевич. — Товарняк с итальянцами все покажет. Я не буду говорить, какая на нас ответственность, вы и сами должны понимать. Обращу внимание на то, что теперь вы — единое целое. Забудьте, что вы звезды. Забудьте все, что было до сегодняшнего дня, потому что нас больше интересует ваш потенциал. В сборной окажутся не те, кто покажет шикарный дриблинг, скорость или молниеносные атаки, но — сам с собой, а парни с высоким футбольным интеллектом. У нас есть три недели, чтобы сделать из вас команду. Все это время мы будем играть, играть и еще раз играть. Как вы уже заметили, на каждую позицию у нас четыре претендента. Кто-то один лишний.
«Вы самое слабое звено», — всплыло в памяти.
— Вот мы и выявим и лишнего, и достойнейшего.
Карпин занял место с краю, поднялся Валерий Кузьмич Непомнящий и повторил то же самое, но не столь экспрессивно. Ему зааплодировали — еще бы, живая легенда! Я-то с ним работал, а большинство только слышали о нем, ну, и по телеку его видели.
Я снова ощутил на себе недоброе внимание, боковым зрением осмотрел футболистов, чуть повернул голову и встретился взглядом с Тойлыевым, который теперь прятать глаза не стал. И снова он далеко — не узнать намерений.
Бердыев скомандовал отбой, и в сопровождении двух маленьких болгарочек-волонтерок, похожих, как сестры, мы отправились на стадион. Я отыскал Тойлыева, подошел к нему, тронул за руку — парень остановился, набычился. Сосредоточившись на его самом сокровенном желании, я спросил:
— Что тебе от меня нужно?
— Ничего, — буркнул он.
Его желаний я не понял, Максат мыслил на туркменском, только отголоски докатились: негодование, злость. Завидует? Не похоже, тут другое.
— Твои штуки не работают. Со мной, — зло улыбнулся он и зашагал прочь.