Нервных просят утопиться
Шрифт:
– Гутя… – вдруг придвинулся Севастьян к самому Гутиному плечу, – Гутиэра, я тебе давно хотел сказать…
Где-то раздавались пьяные крики, гулянка ревела на всю деревушку. Гутя же ничего не слышала. Она прикрыла глаза и приготовилась к самому главному.
– Слушай, ну что такое, а? – раздосадованно скривился Севастьян. – Как только у меня назревает ответственный момент, так я срочно кому-то нужен!.. Сейчас!! Кто там зовет?! Гутя, посиди здесь. Я сейчас.
Севастьян куда-то унесся, а Гутя нервно улыбнулась. Ой, ну и смешные эти мужики. Можно подумать,
Гутя уже представляла, какими словами Севастьян будет признаваться ей в любви, а в мозгу сам по себе работал калькулятор – во сколько может обойтись такое застолье, как у Светланы? Как знать, может, и ей придется скоро отмечать помолвку. Нет, она не будет, конечно, собирать всех своих клиентов… Хотя почему бы и нет, вон какие все славные!
Севастьян все не приходил. Через полчаса Гутя стала его искать среди гостей, а уже через час встревожилась не на шутку – яркого, веселого красавца Севастьяна никто не видел. Его никто не звал, и никто не мог сообразить – куда мужчине приспичило удалиться.
– Гутиэра Власовна, а может, он домой смотался? – предположила Ниночка Смирнова. – Как он у вас выглядит-то? Я даже рассмотреть не успела!
– Нормально он выглядит, я рассмотрела. А домой?.. На чем ему мотаться? Машина же здесь! – пыталась успокоить Светлана. – Нет, Гутиэрочка, он просто заблудился в моих комнатах и задремал.
– Задремал! Что он, старик какой? – ворчала Ниночка. – Тоже мне спящая царевна! Удрал он! Вот попомните мое слово – удрал. От меня знаете сколько мужиков удирало!
Ниночка всегда казалась Гуте странной и неприятной. Она как будто нарочно злила подруг, поэтому те у нее долго не задерживались, и Ниночке приходилось искать новых. Другое дело – Светлана, теплый и милый человек.
– А я считаю, что он здесь! Зачем ему на ногах скакать, если можно на машине! – упрямо не давала расстраиваться она.
Гости снова сплотились за столом и опять подняли рюмки, теперь уже за удачное возвращение беглеца. Вскоре за возвращение Севастьяна было выпито столько, что тот должен был вернуться буквально через секунду и не иначе, как на личном самолете. Но в этот вечер его больше никто не видел.
Не было его и утром. Однако после завтрака зазвонил дачный телефон. Светлана кинулась к аппарату, но Гутя ее опередила.
– Алло, простите, я говорю со Светланой? Мне нужна хозяйка, – заговорила трубка необыкновенно приятным женским голосом.
– Да-да, это я, говорите! – не задумываясь, лгала Гутя.
– Светлана, я секретарь Севастьяна Ефимовича. Он просил перегнать его машину на стоянку возле ДК Труда.
– Он просил… а где он сам? Он на работе?
– Конечно! Наша фирма в эти выходные получила металл, поэтому работает. А Севастьян Ефимович никогда не отсиживается дома.
– А… А почему он сам не позвонил?
– Потому что сейчас у него планерка, а потом он принимает металл, я же объяснила. Вы уж перегоните, пожалуйста, он обещал оплатить расходы. Извините за беспокойство.
Трубка отключилась, а раздавленная Гутя все никак не могла разжать
Дома про неудачную вечеринку Гутиэра решила не рассказывать. Она честно пыталась загрузить себя домашними заботами и работой – теребила альбом с застаревшими женихами, просмотрела переписку, даже сделала маникюр. И может быть, ей удалось бы отвлечься, если бы не сестрица.
– Какой позор, моя сестра не ночевала дома! – уже который час воздевала она пухлые руки к потолку. – Какой срам! Подними глаза, беспутная Гутиэра! В глаза смотреть!
– Да отстала бы ты, Аллочка, – отмахивалась Гутя.
– Я бы, может быть, и отстала! Но… Какое пятно на мою репутацию! Кто теперь меня возьмет в невесты с эдаким клеймом?
– Тебя и до этого не больно-то брали.
Отвязаться от сестры было невозможно. Алла мстила за корзину, за квелого мужичка с косицей и вообще – за ее несложившийся роман с Севастьяном.
– Вот! А теперь и подавно не позарятся! Матвей! Матюша! – тащила Аллочка заспанного кота к сестре. – Смотри, Матюша! Правда, твоя хозяйка похожа на ту кошку с первого этажа? Хоть бы кота постыдилась! Отвечай! С кем ты провела эту ночь?!
На Гутю навалилась страшная усталость, и даже ругаться было лень. Зато сестра бурлила нерастраченными силами.
– Аллочка, там телефон звонит.
– Ты меня больше не обманешь! Довольно и того, что ты натравила на целомудренную девицу этого усатого таракана!
– Я не травила тараканов, ты что-то путаешь.
– Я путаю?! А кто у меня корзинку спер?! Этот таракан – твой клиент! А то ты не знаешь, что корзина – это все, что у меня осталось от родительского дома! – со слезами взвывала Аллочка. – А он ее упер! И только пятак на память оставил! Нет, ты уж будь добра, ответь…
Так продолжалось до самого вечера, правда, с короткими перерывами на обед. От этого ворчания у Гути так разболелась голова, что она в девять часов уже улеглась.
Улеглась, но уснуть сразу не получалось. То она видела себя в прекрасном светлом платье, на пороге их районного загса, под руку с улыбающимся Севастьяном. И тогда искала самые фантастичные оправдания для своего сбежавшего жениха. То на нее накатывала обида, и она принципиально представляла себя у загса под руку совсем с другим господином. То она и вовсе приказывала себе забыть о загсе, а пыталась нарисовать себе врата женского монастыря. Утешения ничего не приносило. Гутиэра так и уснула с нахмуренными бровями.
Утро наступило серым и безрадостным, впрочем, такой же серой была почти вся неделя. Аллочка продолжала дуться, Варвара прилежно убегала на работу, а Фома добросовестно лечил больных. И Гутя стала понемногу втягиваться в работу – ничего яркого в своей жизни уже не ожидая. Но вот в конце недели произошли события, которые надолго выбили семью Неверовых из обычной колеи.
Утро пятницы началось со звонков. Наступали выходные, и клиенты Гутиэры Власовны снова кинулись в бой за семейное счастье.