Несчастье вам в помощь
Шрифт:
— Директор уже у себя?
— А что? — Яга подчеркнуто неохотно оторвалась от газеты. — Давно не донимала его своими капризами? Что у нас сейчас приболело — в носу щиплет?
"Не вестись! Не вестись, очевидно же, что провоцирует," — мысленно приказала себе Аня, и все-таки повелась:
— Да, щиплет, не нос, а, простите, за пафос, совесть, да, мне дорог мой город, потому что он, простите за тавтологию, мой! Вот вам дорога ваша избушка с ногами, верно? Заметьте, я по этому поводу не иронизирую.
Она бы не удивилась,
— Удар ниже пояса. Или выше — не разбираюсь в женских боях без правил, — сообщил ей Мурл, спрыгнув с буфета.
— Не поняла?
— Так нету ее — избушки. Давно уже нет в живых. Будешь молоко допивать?
Аня вышла из кухни, закрыв дверь предельно тихо. Настроение, и без того скверное, испортилось окончательно.
— Это ведь не рацпредложение, угадал? — директор приподнял бровь. Забирать листок из рук Ани он не торопился, разглядывая его с легким неодобрением. В кабинете Лихо царила приятная прохлада, и воздух был абсолютно чист, но Ане почему-то вдруг стало душно. Душно и обидно: снаружи — черт знает что, а для Лихо будто совсем ничего не происходит.
— Нет, не предложение. Заявление на отпуск. Отправляюсь волонтером тушить пожары, — отчеканила Аня, всем своим видом давая понять: отказ она не примет.
Лихо вздохнул. Это был тяжкий вздох стоического долготерпения, сопровождаемый укоризненным взглядом:
— Ох, люди. Когда же…
— Это не люди! Вы знаете, кто… — на этом Аня больно прикусила язык. Судя по выражению лица директора, она явно разбудила его худшую сторону.
— Давайте, присядем, — это предназначалось не ей, но мебели. Стул ловко прыгнул вперед, толкнув ее под коленки.
— Другое дело, — кивнул Лихо. — Теперь помолчите и послушайте. Наше время давно ушло. Это ваш мир, ваша жизнь, мы в нее больше не вмешиваемся. Но… — директор строго воздел палец, пресекая Анины возражения, — мы можем принимать в человеческой жизни участие. Задача людей — сделать первый шаг, попросить, в некоторых случаях — даже отдать приказ.
Аня вскочила, отпихнув стул. Тот обиженно скрипнул и мелкими шажочками заковылял прочь. Аня этого не заметила. Подавшись вперед, она уперлась ладонями в крышку стола:
— Лукиан Иванович, вы вообще себя слышите? Вокруг вас город дымится, а вы будто "Доктора Кто" обсмотрелись!
Несколько бесконечно долгих мгновений карие глаза пытались переглядеть серый. Разумеется, Аня проиграла. Машинально покосилась на дверь: кто их знает, этих древних сущностей, рядом с ними пути отхода — никогда не лишние. Снова повернулась к Лихо и едва поверила в увиденное: директор смеялся — тихо, беззлобно, и явно над ней.
— Анна, Анна, должно быть, от огорчения вы забыли, где находитесь.
— А? — ничего другого ей в голову не пришло.
— Наша
— Ох… — только и смогла сказать Аня.
"М-да. Некстати я испортила Яге настроение."
— Что такое? — снова поднял бровь Лихо. — Мне казалось, у вас с Константином полное взаимопонимание.
— Звал?
В отличие от директора Кощей давно махнул рукой на остатки дресс-кода и расхаживал по дому в старой черной футболке. Принт со смайликом на ней частично облез, превратившись в смайл-зомби. Потрепанные джинсы и свисающие на лицо черные патлы завершали образ офисного архилича. Аня невольно усмехнулась, поймав себя на мысли, что рада его видеть.
"А ведь полгода назад все было наоборот…"
— Ну что, племяш, обсудим условия? — названый дядюшка широким жестом пригласил Аню следовать за ним. — Не беспокойся: с тебя возьму по тарифу "Родня".
Росчерк на договоре стоил Ане год жизни. Вскоре после этого ветер над городом стих. Он не улегся совсем, но сменил направление, и, подчиняясь ему, небо стали затягивать облака. Покуда метеорологи выясняли, какого коллайдера в небе забыли кучевые пополам со слоистыми, облака слились в сплошной тёмно-серый покров. Робкий перестук капель объявил о начале дождя, но робким и тихим он оставался недолго. Дождь превратился в ливень, растворив в себе дым. За считанные часы в городе похолодало, словно братца-Июня подсидел Октябрь.
— Держусь! — сообщила по телефону тетушка деланно-бодрым голосом. Аня явственно слышала, что держится она плохо.
— Идите, конечно, — кивнул директор раньше, чем Аня открыла рот.
"Юморист всемогущий!" — думала она, прыгая через лужи, как сумасшедший заяц, и стуча зубами от холода. — "Сам-то пробовал идти сквозь стену воды?.."
"Никогда. Никогда. НИКОГДА не заключайте договоры с дивными существами в конце рабочей недели. Существа куда-нибудь смоются на выходные, а вам жить с последствиями своих желаний."
— Выжечь это на доске и подарить самой себе! — мрачно повторяла Аня.
В пятницу она то чихала, то радовалась прохладе.
В субботу она сходила к себе в квартиру — проверить, цела ли. Явилась как раз ко всеобщему выносу тазиков: крыша уже протекла, но пока что — на лестничной клетке.
В воскресенье тете Лере стало по-настоящему плохо. Повезло: бригада скорой все же приехала. Помощь, правда, была минимальная, но, по крайней мере, тетушка перестала мучиться от головной боли.