Несчастье вам в помощь
Шрифт:
Попробовал пальцем лезвие. Задумчиво взвесил тесак в руке, что-то прикидывая.
— Ты чего это удумал, Лишенько? — строго спросила Яга, войдя в кабинет без стука.
— Пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить вас, — отозвался Лихо, продолжая разглядывать нож. — Ваши новые заклинания — хоть и результат безобразной ошибки, но, тем не менее — нечто! Особенно, если слегка подправить. Сова — для зрения, земноводное — для конечностей, — он вскинул глаз на собеседницу и широко улыбнулся. — Вы ведь в курсе, что я не могу нанести физический вред Верлиоке? Жалкий младший братец для этого слишком слаб.
Яга промолчала, настороженно глядя на собеседника.
— Люди. Такие хрупкие, так мало живут, но при этом — решительны до безрассудства, готовы на жертвы ради тех, кто им дорог, — теперь Лихо разговаривал сам с собой, словно не замечая, что в комнате есть кто-то еще. — Надеюсь, получится. Сколько можно убегать… — он отложил нож и пошарил в куче вещей на столе. Отыскал черный маркер, прижал к столешнице левую руку и аккуратно нарисовал на кисти пунктирную линию.
Яга охнула:
— Если не доверяешь моим заклинаниям, давай хотя бы новокаином обколю, несчастьишко! Я, все-таки, старшая медсестра!
Лихо снова взглянул на Ягу — очень холодно:
— Будьте любезны, оставьте меня.
— Так и будешь всех от себя отталкивать?! Ну, и пес с тобой!
Яга выскочила из кабинета и прошагала к себе на второй этаж. После нескольких минут грохота и проклятий она вышла из комнаты со старым потрепанным рюкзаком за плечами. В руке Яга несла не менее старый фибровый чемодан. Она спустилась в свой кабинет и сгребла в чемодан лошадок.
— И куда ты? — небрежно спросила Мара, заглянув к ней.
— На Кудыкину гору, подальше от вас! — с чемоданом в одной руке и злобным конем-качалкой — в другой Яга направилась ко входной двери. Та — стараниями домового — немедленно перед ней распахнулась и захлопнулась за ее спиной.
— Яга покинула здание! — торжественно возвестила Мара в ответ на недоуменный взгляд Кощея.
— Опять?! Когда она в последний раз уходила — в девяностые?
— Ну, ты что. В восьмидесятые, — Мара счастливо вздохнула. — Даже не верится: полгода тишины и покоя.
Кощей задумчиво покачал головой:
— А что, если в этот раз она не вернется?
— А что, если в этот раз она вернется пораньше? — фыркнула Мара в ответ и вдруг посерьезнела:
— Идем, — она кивнула в сторону кабинета Лихо. — Думаю, надо ему помочь.
Если в большом доме происходит что-то из ряда вон выходящее, его, как правило, сравнивают с муравейником. Только не в этот раз, и не этот дом. После того, как охрана элитного жилого комплекса получила жалобу на шум, все происходило быстро, четко и тихо — на сколько вообще может быть тихо, когда из пентхауса несется леденящий душу вой и звериный рев. Убедившись, что владелец квартиры не отвечает, вооруженные охранники вошли и… не обнаружили никого. Не было ни людей, пострадавших от дикого зверя, ни животных, которых мучают люди, только разнесенная в щепки мебель, сорванные со стен картины, клочья ковров, разбитая техника — полный разгром. И везде — следы огромных когтей, которыми зверь рвал все подряд, явно целясь в двери и окна.
Целясь,
Как будто был абсолютно слеп.
Сон оборвался. Аня вскинула голову, тяжело дыша. Сердце билось, как после долгого бега, во рту пересохло. Вид родной комнаты, в которой она лежала на собственном диване, немного ее успокоил. Рядышком, на журнальном столике стояла ее любимая кружка с собачьей головой вместо ручки. В кружке была вода — как нельзя кстати.
Попить не удалось — кружку вышибли у нее из рук. Вода разлилась по ковру, отбитая собачья мордочка укатилась куда-то под диван.
— Моя любимая… Что? Кто здесь? — растерянно огляделась Аня: рядом никого не было.
— Потом спасибо скажешь, дурочка! — буркнули ей в ухо из пустоты. Она вскочила с дивана, заглянула в соседнюю комнату, в коридор, в кухню…
Пусто. Она в квартире одна: стоит и хлопает глазами, держа за ручку осколок.
"Стоп! Что вообще здесь делает эта кружка? Я же унесла ее на работу."
В прихожей, на полке для обуви, рядом с кедами и босоножками стояли балетки. Им тоже полагалось быть в офисе. На плечиках висела кофта, та, что вечно валялась на стуле в ее закутке, и которую Мурл периодически бессовестно прятал.
Мурл. Его больше нет… Зато есть вещи, которым не полагается быть в квартире. И она — тоже в своей квартире, хотя рабочий день закончится еще очень нескоро.
— Что, черт возьми, происходит?!
"Звонить бесполезно, если только один способ все выяснить."
Волшебной дорожки не было, только остатки разбитых в хлам старых плиток, сквозь трещины в которых густо росла трава и одуванчики. Аня чудом не упала, пока добежала до дома, вот только дома не было тоже. Там, где среди руин скрывалась опрятная двухэтажка, теперь стояли такие же развалины, как и вокруг. Обе входные двери были заварены, и металл уже успел основательно проиграть в битве с ржавчиной. Крыльцо разрушилось и просело.
Опустившись на обломок ступеньки, Аня стиснула руками голову и заплакала — впервые за много лет. Взрослый человек оплакивал своих близких, а глубоко-глубоко внутри маленькая девочка горевала о сказке, которая от нее отказалась.
Зазвонил мобильник. Звонил кто-то незнакомый, и этот кто-то был чертовски настойчив, но при этом — кажется — вполне безобиден. Такова она, загадка телефонных звонков.
Помедлив, Аня ответила.
— Здравствуйте! — бодро и жизнерадостно приветствовали ее тем тоном, каким обычно зовут участвовать в дурацких опросах. Аня уже почти нажала "отбой", но девичий голос все также бодро продолжил:
— Я — секретарь ЗАО "Ограждение Плюс", техническому директору очень понравилось ваше резюме. Можете подъехать завтра на собеседование? К десяти утра?
2.13. Ограждение Плюс
Нужно жить дальше.
Эта недо-мантра мало, совсем чуть-чуть, но все-таки ей помогала. Оставить прошлое в прошлом, бросить с размаху в мусорное ведро бутылку из-под импортного пива — подарок друга, которого не вернешь. Бутылка стояла на окне с зимы, дополненная красной пластмассовой розой. Икэбану соорудила тетушка, и Аня так и не поняла — зачем.