Несчастливое имя. Фёдор Алексеевич
Шрифт:
Когда царевич Фёдор впервые увидел этого лекаря, он не на шутку испугался, так его поразила мрачность этого человека. Кунцевич в первый раз осматривал царя в присутствии наследника престола, тут же был и Артамон Матвеев, единственный, на чью скромность в этом случае можно было положиться. К тому же он первым принимал лекарства, прежде чем их давали царю. Поэтому Матвеев внимательно следил за новым врачом, хотя тот произвёл на него хорошее впечатление, доброжелательство поляки до некоторой степени будило в Артамоне Сергеевиче подозрительность. Что бы там ни было, но царю стало легче. Именно в это время и
Андрей в сбитых лаптях крутился возле лачуги иезуита, и вот на третьи сутки под самый вечер, когда начинало смеркаться, он увидел длинную фигуру, рыскающую невдалеке. Андрей направился к стрельцам, стоявшим за углом соседнего дома, но подозрительный человек неожиданно бросился в толпу, Андрей — за ним. Понявшие, в чём дело, стрельцы кинулись за ними вдогонку, но быстро остались где-то позади.
Андрей повернул за угол церкви Покрова и остановился как вкопанный: тот, за кем он бежал, исчез, словно испарился.
Не понимая, в чём дело, он подошёл к дверям церкви и увидел, что замок сорван. Он медленно вошёл внутрь, никого не было видно. Андрей осмотрел притвор и придел, слазил на колокольню, но так никого и не нашёл. Он продолжал бессмысленно кружиться под сводами, потерянно вслушиваясь в шарканье своих шагов. Хотя понял, что пора уходить, и не потому, что в любую минуту сюда могли явиться хозяева — этого он не опасался, — боялся признаться Матвееву, что упустил человека, приходившего к иезуиту. Ещё раз Андрей рассеяно огляделся. У недавно выбеленной, но уже отсыревшей южной стены лежал смятый, небрежно отброшенный половик, ничего особенного в нём вроде бы не было. Андрей подошёл поближе, нагнулся: обычный матерчатый половик, когда-то разноцветный, а теперь грязный, обнаживший на деревянном полу слой просеявшегося песка. На деревянном полу...
Ему вдруг показалось, что он догадался, в чём дело, и, боясь поверить себе, Андрей откинул половик в сторону и понял, что не ошибся. Под ним неплотно пригнанные доски образовывали щель. Дощатый пол с самого начала должен был его насторожить, а теперь же, когда догадка переросла в уверенность, он заметался по алтарю, пытаясь найти что-нибудь, чем можно эти доски поддеть.
Четырёхвершковый гвоздь, ржавая, искорёженная подачка провидения, — это было как раз то, что надо. Орудуя им, Андрей подцепил сдвинувшуюся доску, потянул наверх. Внезапно вместе с ней поднялись ещё три, и из открывшегося люка в лицо ударило сыростью и темнотой. Перед ним был подземный ход, о котором никто не догадывался.
Скорей всего, он был вырыт недавно. Но размышлять об этом не было времени. Прикинув расстояние до угадывающегося в темноте дна, Андрей сел на край и, задержав дыхание, спрыгнул вниз. Несколько мгновений он стоял, пока отходили отбитые пятки и глаза привыкали к темноте, а потом пошёл, низко пригибаясь, чтобы не задеть за свод, прикидывая, в какую же кузню на берегу Москвы-реки этот ход выведет.
Он не чувствовал потока встречного воздуха, но его могло и не быть, если ход на другом конце также закрывался крышкой. Что же он скажет, когда вылезет? Ведь наверное, у пользующихся этим ходом есть какое-то заветное слово, а он его не знает.
Далеко идти не пришлось. Аршинов [119]
119
Аршин — 71,12 см.
Опустившись на корточки, Андрей протянул руки и разбросал землю с шевелящегося кома, откуда показалась голова.
— Цо? — услышал он задыхающийся голос и польскую речь. — Кто ест ту?
— То я, — сказал Андрей, чувствуя обморочную слабость во всём теле и всё же стараясь подражать польскому выговору. — Естем ту, — повторил он и сел на землю.
Приваленный застонал.
— Не буйщем, — заговорил Андрей, овладев собой. — Я друг. — И, опомнившись до конца, добавил: — Цо щем стато? Як пан ма на шая?
— Бендже слеплено... — пробормотал бедняга, помедлив. — Напевно рано...
Наверно, он уже бредил, потом и вовсе замолчал, а в наступившей тишине Андрей услышал его свистящее дыхание. Он умирал. Человек лежал на спине, и лоб его, покрытый испариной, показался Андрею ледяным.
— Эй! — позвал Андрей и похлопал умирающего по щеке.
— Пан! — вдруг отчётливо и громко сказал тот. — Пшекаж гетману Собеской [120] , же ротмистр Ярембски заостал верны пшешендзе...
120
Собеский Ян (1629-1696) — с 1674 г. король Речи Посполитой Ян III.
— Собескому? — ошеломлённо переспросил Андрей. — Кому? Гетману Собескому?
Но человек был уже мёртв. Андрей поспешил выбраться из подземелья.
В этот же вечер были схвачены священник и дьякон церкви Покрова, и Андрей сам провёл с ними в пытошной всю ночь. Однако утруждать себя пытками не пришлось. С утра, ни свет ни заря, он явился в дом Матвеева.
Артамон Сергеевич вышел в домашней одежде, сладко потягиваясь и зевая.
— Ну што, проведал про нашего пана Кунцевича?
Андрей мотнул головой:
— Посланный он гетманом Собеским, но не с умыслом протеву государя, а наоборот. Хоненко с Собеским боятси готовящихся к войне турок. Собеский понимает, што Польше одной протеву турок не потянути. И с того у них большой расчёт на святую Русь. Прознав про болезню государя нашего, Собеский и послал лекаря-попа Кунцевича по нас, хоша свой государь вельми нездоров. И подлечить, и, дай Бог, што проведати. Собеский интересы Польши выше здоровья ихнего государя ставить. Ротмистр Ярембский меж ими посыльным был, до вчерашнего вечера, пока его случаем во подземном ходе не присыпало.