Несколько дней в аду
Шрифт:
– Не стоит меня жалеть, – ответил Расти и снова окинул ее взглядом. – Ты – красивая женщина, Грейси, и не должна чувствовать себя одинокой. Наверняка есть парни, которые мечтают с тобой встречаться. Вокруг тебя столько мужчин.
– Но нет ни одного, кто мне нравился бы.
– А ты давала кому-нибудь шанс узнать тебя получше?
– Нет и не собираюсь этого делать, пока сама не узнаю, что у них на уме. Я сама себе хозяйка, и мне это нравится. Не думаю, что Чак останется здесь надолго. Он – перелетная птица. Когда он уедет, я буду скучать
– Ты встретишь еще свою любовь, и все у тебя будет хорошо, – улыбнулся Расти и коснулся ее подбородка.
– Спасибо, – сказала Грейси, опустила глаза и улыбнулась про себя, заметив, что член Расти готов выпрыгнуть из штанов. – Но я хочу, чтобы ты поверил мне – между мной и Чаком ничего нет.
– Я верю тебе.
– Спасибо! – Грейси облегченно вздохнула. – Я пригласила сегодня Чака на ужин. Почему бы и тебе не прийти?
Расти удивленно поднял брови.
– Я, конечно, признателен за приглашение, но у меня работа, опять приду поздно.
Грейси притворилась разочарованной и быстро чмокнула Расти в щеку.
– Но я надеюсь, что в один из вечеров ты все же ко мне заглянешь, я буду ждать.
– Может быть.
Расти встал. Грейси тоже поднялась, помахала ему и направилась к лестнице. Обернувшись, она увидела его взгляд, устремленный на ее попку.
– Пока, Расти! Поспи хоть немного.
Он кивнул.
Грейси вошла к себе и захлопнула дверь. Она сомневалась, что Расти действительно поверил в ее историю о Чаке. Расти хотел затащить ее в постель и потому мог сделать вид, что не сомневается в ее искренности.
Грейси решила ничего не говорить об этом Чаку.
Глава 32
Правильно он сделал, что привез Эйлин к себе. Они приехали сюда после того, как накануне Митч Гальперн осмотрел Эйлин в своей клинике. Аарон и Сонни находились в хижине Чузы, приглядывали за домом и за Локумом.
– Эйлин? – тихо позвал Эйнджел, открывая дверь в спальню. – Я дома.
«Звучит так, будто я ее муж», – подумал Эйнджел.
Эйлин сидела поджав ноги на бледно-голубом ковре. На ней была красная блузка и темно-синие брюки. Она посмотрела на Эйнджела и улыбнулась. Рядом с ней лежал мобильный телефон.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – ответил он. – Синяки у тебя на лбу уже почти прошли, швов не видно. Митч – гений.
– Это точно.
– Голова не болит?
– Все в порядке, я хорошо себя чувствую. Энергии – хоть отбавляй. Кто знает – вдруг этот удар по голове запустил дополнительные серые клетки?
Эйнджел рассмеялся:
– Я всегда считал, что твой мозг работает на полную катушку.
– Спасибо, сэр. Я говорила с Сонни и Аароном. Они неплохо там устроились, собираются ложиться спать.
Эйнджел опустился на пол и посмотрел на Эйлин.
– Пес, наверное, очень скучает по Чузе, – сказал он. – Мне не удалось выбить из Мэтта ничего, кроме того, что он собирается продержать Чузу за решеткой еще пару дней,
– Этот анализ ничего не покажет. Как и анализ образцов, взятых из моего фургона. Какое отношение ко всему этому имеет Чуза?
– Мэтт считает, что имеет.
Эйлин покачала головой:
– Бедный Мэтт. Он отчаянно пытается раскрыть дело. Когда он увидел пластырь на ладонях Чузы, решил, должно быть, что Чуза обжегся, когда окунал Баки в кипящее масло. Еще Мэтт сказал, что в фургоне было много битого стекла. Он ошибается, обвиняя во всем Чузу, но им движет желание сделать этот город безопасным.
– Он полагается на мнение невежественных людей, – сказал Эйнджел. – Суеверия прочно пустили здесь корни.
Эйлин хмыкнула.
– Ты что, на стороне Мэтта? – удивился Эйнджел. – Мы видели от Чузы только добро, но для тебя это ничего не значит?
– Чуза – хороший, и я ему благодарна, но я не хочу винить Мэтта в том, что он поступает так, как считает нужным.
Эйнджел думал, что давно научился контролировать гнев, но сейчас он чуть было не взорвался.
– Значит, по-твоему, Мэтт поступает правильно, отправляя за решетку невинного человека?
– Как только он выяснит, что Чуза невиновен, он его отпустит.
– О господи… А если Мэтт заберет одного из нас – тебя, меня, Аарона или Сонни, ты опять будешь искать ему оправдание?
– Он поступит так, как сочтет нужным.
– Да что с тобой? Ты когда-нибудь была в тюрьме?
– Нет, Кристиан, а ты?
Эйлин явно разозлилась.
– Да, ты сейчас говоришь с бывшим заключенным. Я был виновен разве только в том, что оказался не на той стороне, по мнению кучки мятежников. Сидя в тюрьме, мечтаешь только об одном – выйти оттуда, тебе нужно только одно – справедливость.
– Что ты на меня накинулся? Я просто высказала свое мнение, вот и все. Разве у меня не может быть своего мнения?
– Почему ты такая упрямая?
– Ты считаешь меня упрямой только потому, что я не называю Мэтта идиотом, который не знает, что творит? Я не считаю его идиотом. Тут правит не закон джунглей и никого не пытают. Ты ведь именно этим занимался? Пытал людей, выколачивая из них информацию? И потому считаешь, что полиция в маленьком городке тоже применяет такие методы?
Эйнджел почувствовал, что у него раскалывается голова. Похоже, согласия им не достичь. Они и раньше спорили, но так жестко никогда.
– Я служил в разведке, это верно, но никогда никого не пытал.
– Совсем?
Головная боль прошла, уступив место ледяному спокойствию. Его снова охватило странное ощущение, как тогда на ярмарке, только слабее. Та же пульсирующая аура, образовывающая арку, конец которой терялся в тумане. Видение рассеялось, оставив Эйнджела в недоумении. Он хотел знать, почему ему не удалось увидеть другой конец арки, и вдруг понял – на другом конце была смерть. Кто-то лгал, притворялся, и это грозило смертельной бедой.