Несколько простых правил
Шрифт:
– Принимается. Тогда глянь пока расписание самолетов на завтра…
Петровский
Полумрак в кабинете Семенова создавала старенькая настольная лампа, которая должна была помнить еще, как минимум, первые послевоенные годы. Лампа для Семенова была, словно амулет, и каталась с ним везде, куда бы ни заносила его служба. Любовь к старому осветительному прибору он объяснить не мог, и при вечерних докладах все уже свыклись, что начальник сидит со светом, а подчиненный – в темноте. Наверное, поэтому Семенова за глаза прозвали «Свет наш».
–
– В обед, – ответил Вараксин. – Ребята из «Домодедово» подсобят с билетом.
– Слушай, Паша! А Скорик-то у тебя – парень что надо!
– Других не держим, они сами сбегают.
Когда послышался щелчок выключения чайника, Семенов поднялся и жестом позвал Вараксина в комнату отдыха – пожалуй, единственной привилегией начальника службы по борьбе с терроризмом по сравнению с другими руководителями его ранга. Конечно, не за особо тяжелый труд главного бэтэшника вознаградили комнатой отдыха. Дело было в особенностях здания. В кабинетах сверху и снизу от Семенова сидели только заместители начальника управления, а на это помещение генералов не хватило.
– Не кажется ли тебе, Павел Николаевич, что Скорик у тебя засиделся? По моим сведениям, Быков собирается перейти в Центр. Как ты понимаешь, мне нужна адекватная замена. Что скажешь? – сказал Семенов, делая вид, что продолжает внимательно изучать документы, принесенные Вараксиным.
– Слава, актер из тебя никудышный, – покачал головой Павел, – потому подыгрывать тебе не стану, а сразу скажу: «нет!»
– Ты погоди… Рассуждай по верхней вилке, как заместитель начальника службы. Скорик хорош? – Хорош! Быков на повышение собрался? – Собрался! Надо думать, а ты сходу «нет»!
– А «анонимов» распустим? – возразил Павел. – Ты забыл, что и Калинкин на вольные хлеба идет. Отдел Быкова укрепим Скориком, а в итоге дезорганизуем целую линию работы.
– Лукавишь, Паша! Ты забыл посчитать себя! – Семенов попытался прижать Павла силой аргумента.
– А что – я? У меня в феврале со льготными наступит потолок выслуги. Пора останавливаться. Лучшей для себя замены, кроме Скорика, я не вижу. Он знает линию, знает коллектив, ребята его уважают…
– Так-так-тааак… – нараспев произнес Семенов, явно не ожидавший в разговоре такого поворота. – Правильно ли я понял, Павел Николаевич, что ты решил засунуть мундир на дальнюю антресоль?
– Истину глаголешь, Вячеслав Михайлович. Тут, по правде говоря, мне одно заманчивое предложение из Центра поступило. Да только, боюсь, Дормидонтыч сделает все, чтобы этому помешать.
– А как же я? – мужественное лицо Семенова на миг стало растерянным, как у маленького ребенка.
– Ты, Слава, скоро станешь генералом. И по заслугам! Говорю это совершенно искренне, потому что уважаю тебя.
– Может быть, – не сдавался Семенов. – Так если, как ты говоришь, я уйду, то кто же возглавит «штрафбат»? Лучшей кандидатуры, чем ты, я не вижу!
– Дорогой Вячеслав Михайлович! Ты же, когда сюда пришел, наверняка полистал мое личное дело. Для тебя не секрет, что ты у меня – уже четвертый начальник. А я – вечный заместитель! Не подумай, что я ропщу на судьбу. Просто мое время прошло, и это – объективная
Павел не кривил душой. Он действительно все чаще задумывался, что время расставания со службой приближается с неукротимой быстротой. Выходя из кабинета, Вараксин оглянулся на Семенова. Тот хмуро сидел за столом, подперев лицо кулаком: признание друга явно угнетало его. Чтобы разрядить обстановку, Вараксин спросил бодрым голосом:
– Кстати, Дормидонтыч больше не упоминал о моих перспективах в качестве киноконсультанта?
– А у тебя к этому профессиональный интерес или личный? – в тон Павлу подхватил Семенов.
– Пока не определился!
– Хочешь, чтобы я спросил?
– Угу…
Вернувшись к себе, Вараксин засыпал кофейные зерна в свой чудо-аппарат. Острые ножи взвизгнули и завертелись с бешеной скоростью. Кабинет тотчас наполнился дивным ароматом лично селекционированного бленда. Он сел за стол и достал мобильный, чтобы проверить звонки, которые мог пропустить за время похода к Семенову. Таковых не оказалось, видимо, все нерешенные вопросы собрались отдыхать до утра. Павел не любил телефонов, потому что ничего приятного они не сулили. Только рабочие проблемы да бесконечные срочные вводные, для которых не существовало ни дня, ни ночи, ни праздников, ни выходных. Даже из отпуска Павла могли вырвать неожиданным звонком.
Но сейчас, держа в руке телефон, Павел улыбнулся. Он вспомнил один такой «нежданчик» – звонок, прозвучавший ночью. Спросонья Павел с трудом нащупал на прикроватной тумбочке телефон. На экране вызывающе ярко светилась надпись «Петровский». «В такое время? – растерянно подумал Павел. – Какие могут быть дела среди ночи у выпускника Академии ФСБ, который и месяца не проработал в отделе?»
– Да, Саша…
– Павел Николаевич, простите за поздний звонок, никак не хотел будить…
– Саша, давай по сути! Извинения за вторжение в мою личную жизнь принесешь завтра! – прервал его Вараксин.
– Есть, по сути! – бойко ответил Петровский. – Павел Николаевич, не смогли бы вы одолжить мне триста долларов?
– Что?
– Так получилось. Срочно нужна эта сумма, – теперь в голосе Петровского сквозила неловкость.
– Приезжай! Адрес помнишь?
– Да, конечно. Будем у вас через двадцать минут.
– Будем?
– Павел Николаевич, я на месте все объясню.
Через двадцать минут Вараксин стоял на улице возле своего подъезда. Ночной мрак рассеивали лишь тусклые уличные фонари. Поеживаясь от холода, он размышлял, в какую передрягу угодил юный коллега, что не постеснялся среди ночи будить начальника.
Ждать пришлось недолго. Вскоре к дому подкатили две иномарки, из которых вышли пятеро атлетически сложенных мужчин, а с ними – Петровский. На фоне своих могучих спутников Шурик выглядел подростком. Немного не дойдя до Павла, Петровский что-то сказал попутчикам, и те остановились. Саша, прихрамывая, подошел к начальнику и виновато проговорил:
– Еще раз простите, Павел Николаевич…
– Это что, твоя личная охрана? – Павел кивнул в сторону «атлетов». – Давай-ка по порядку!
– В общем, я был на дне рождения у девушки. Выпил немного, честное слово, всего два бокала шампанского…