Несколько сюрпризов от Принцев
Шрифт:
Гарри кашлянул. Шаткая гармония бездействия рухнула.
Кингсли, потерев переносицу и сжав губы, полез в ящик стола.
И тут в кабинете, несмотря на запрет на аппарацию, неведомым образом возник Пастор Принц.
И настанет веселое утро* …
Каждый день я узнавал что-нибудь новое о его планете, о том, как он ее покинул и как странствовал.
А. де Сент-Экзюпери
Немая сцена. Гарри понял, что называется немой сценой. Северус молчал, ибо по ходу пытался сообразить, как именно себя вести. Драко молчал, потому что ему уже было все равно. Кингсли молчал (открывал рот и снова захлопывал), так
Между тем тот оглядел «почтеннейшую публику» и насмешливо произнес:
– Я смотрю, у вас тут царит полное взаимопонимание. Докатились…
Пастор вздохнул и, пройдясь, остановился напротив Северуса:
– Ты тут, что ли, не навоевался?
Не дожидаясь реакции, Принц обернулся к Кингсли:
– Или тебе погеройствовать захотелось? Тоже мне, Нельсон, - Пастор говорил с отчетливым укором в голосе, и Гарри казалось, что вот самого-то главного никто и не уловил, что-то было упущено из вида… - Надоело в кабинете сидеть, так сходи, побегай с аврорами. Ладно, господа. В особняке вас ждут две небезызвестные вам персоны, поэтому предлагаю не терять времени.
Пастор развел ладони в стороны, и Гарри подхватил знакомый рывок.
* * *
На самом деле в столовой особняка на площади Гриммо ждали не две, а три персоны.
Гермиона, с любопытством взирая на происходящее, однако, не говоря ни слова, сидела в углу в кресле-качалке, поджав ноги. Сколько Гарри помнил, у него никогда не было кресла-качалки.
Люциус восседал по левую руку от места главы стола на - как же он уронит свою царственную задницу на стул, подумал Гарри - кресле, сильно напоминающем те, что стояли в гостиной его особняка. Рядом с Малфоем с безжизненным видом - а впрочем, на таком же кресле - сидел невысокий мужчина, полноватый, с кудрявыми, до плеч, русыми волосами. На вид ему было лет сорок. Мужчина выглядел изможденным и полностью смирившимся с происходящим.
Гарри знал его. Но раньше этот человек всегда представал перед другими оживленным и воодушевленным, уверенным в своей правоте. А теперь Серпенс Мартель словно превратился в марионетку.
Не торопясь, Гарри прошел вдоль стола и шлепнулся на подлокотник кресла Северуса. Сам Северус, видимо, устав стоять, опустился в кресло. Глянув на Кингсли с Дилектой, Драко трансфигурировал последний стул и расположился напротив отца.
Гарри с удовлетворением отметил, что трансформация столовой завершилась.
Пастор встал между Люциусом и Мартелем и отчетливо заговорил:
– Ну что, уважаемые… Теперь, думаю, все (п/а: именно «все», а не «всё» - на всякий случай). Ведете вы себя, как дети. В войну вот играете. В шпионов. Троянского коня не хватает. Ну да смерть с ним… Расскажите нам, мсье Мартель, как докатились до жизни такой. Лучше сами расскажите, а то я ведь, когда гуманность придумали, как раз спал.
Склонившись над ухом французского Министра магии, Пастор недобро улыбнулся.
– Что?..
– мертвым голосом спросил Мартель.
– Да все. Вот про то, кто вас на это надоумил, расскажите.
Длинные черные волосы Принца были забраны в сложный пучок, на запястьях красовались тугие серебряные браслеты. Красноречиво глянув на Кингсли, Пастор отошел к Гермионе.
– Темный Лорд, - ответил Мартель.
Гарри чуть не поперхнулся. Оказывается, Вол-де-Морт ухитрился одной ложкой в двух котлах помешать!
– Когда?
– подал голос сориентировавшийся Кингсли.
– За два года до его падения. Когда вы признали, что
– Сказал, что хочет предложить мне сделку. И дал два дня на раздумья. Потом пришел снова, убил всю мою охрану, с легкостью прорвался через заклинания… Притащил с собой эту девчонку… Лепринц. Сказал, что я зря пытаюсь сопротивляться. Что он сломает меня так же, как сломал ее… В третий раз он застал меня прямо в Министерстве, после совещания. Наговорил какую-то чепуху про Старшую палочку… Про то, что из всего мира одна только Европа пользуется классической магией. Что можно одной Старшей палочкой покорить себе полмира…
Гарри сжал Северусу ладонь. Плевать на то, что кто-то может смотреть. Гермиона не дура, Мартелю далеко не до этого, а остальные в курсе. Северус нахмурился, но руку оставил.
– Я пытался сопротивляться ему. Это было бесполезно, - Министр магии Франции не оправдывался. Он просто сообщал, пересказывал, как все было.
– И тогда вы решили, что в его словах есть доля истины, - подсказал Пастор.
– Ведь это же неведомые доселе перспективы. Подчинение стран, приверженных другим институтам магии. Ведь вы в конечном итоге стремились к этому, не так ли? Вы хотели внедрить в «неразвитом востоке» палочковую систему?
– Да, - просто сказал Мартель.
– А Великобритания подвернулась под руку. Ослабленная войной страна, потерявшая идейного лидера, единственного по вашему мнению интригана, который с легкостью обернул бы все ваши замыслы против вас. Дамблдора.
– Да.
– И за год вы успели обратить в свою веру половину Визенгамота. Оперативно. И, главное, метко.
Принц беззвучно прошагал от Гермионы до Драко и застыл за его спиной.
– И правда. Ведь гораздо приятнее начать завоевание мира с Англии. Скажите нам, Серпенс, вы задумывались о своей глобальной цели? Вы представляли, к чему могут привести ваши игры? Думали о важных последствиях? О дисбалансе в магическом мире, о разрушении традиций, о бытии народов? Или вас полностью поглотила ваша страсть к обману? Вы верили в свое святое дело, когда ядом Лепринц отравили ваших же граждан? Или понимали, что вам нужна только власть?.. Не отвечайте. Не нужно. Но подумайте.
Драко повернул голову, и Пастор запустил пальцы в его волосы. Драко дернулся - его отец усмехнулся - и сын церемонно вздернул подбородок.
– Только вот ведь незадача. Вы обыграли самого себя. Вы допустили три большие ошибки, Серпенс. Я не скажу вам, какие, чтобы вам было над чем поломать голову. Хотя, одну из них вы можете созерцать в виде вашего покорного слуги… который считает, что вы оставите попытки каким-либо образом влиять на дела в Великобритании.
Пастор через стол нагнулся и потянулся рукой к французскому Министру. Мартель отшатнулся: изящная кисть Принца вытянулась, почернела и покрылась струпьями, его волосы взметнулись, словно живые, и развились в погустевшем воздухе.
– Вот он, ваш реальный выбор, - прошипел Пастор, - остаться живым и всю дальнейшую жизнь созерцать собственное ничтожество, или броситься в бой - только на этот раз со мной, а я не буду милосерден. Зато вы погибнете, как герой…
Мартель захрипел и уцепился за плечо Люциуса - тот брезгливо стряхнул руку и отодвинулся. Гарри почудилось, что француз сейчас задохнется, и он привстал, не зная, как тому помочь. Кингсли, автоматически прикрывая Дилекту, тоже резко поднялся - но Пастор, усмехнувшись, выпрямился и вернул себе прежнюю внешность. Гарри взглянул на Драко: тот сидел на месте только потому, что боялся пошевелиться; почувствовав на своем плече ладонь Принца - уже вполне человеческую - Драко вздрогнул.