Нескучная жизнь подполковника Чапаева
Шрифт:
– И вам… Андрей Васильевич… а вы, правда, не женаты?
– Врать не буду, Виолетта Юрьевна, о моём разводе два с половиной года назад весь Главк частушки сочинял.
Может быть, слышали? «Не ходите, девки, за Чапая! Он всегда на службе, а кровать пустая!» Всего хорошего. Мой статус – убеждённый холостяк.
Во время всего диалога мой личный состав молча пил кофе, хрустел сухариками и гордился сообразительностью своего шефа. Через десять минут все материалы предварительного следствия по делу об убийстве и покушении на убийство сотрудников ППС были на мониторах наших компьютеров.
– Ну что, «чапаевцы»? Покажем господам белогвардейцам, как работает отряд имени героя революции? Начинаем прямо сейчас. Сбор в восемнадцать тридцать – здесь, потому как в девятнадцать у меня первый доклад. Слушать внимательно. Дроздов, ты занимаешься нападением на двух сержантов на озере у посёлка Чёрные Воды. Место преступления. Свидетели. Когда, где и кто обнаружил «пепсов»? Результаты вскрытия, если уже есть. Время и причина смерти Тищука. Состояние сержанта Иванченко? Прогнозы врачей? Характер телесных повреждений. Пошёл, Ваня, не задерживайся. Времени в обрез!
Дрозд было рванул со своего места, но потом остановился и с недоумением спросил:
– Ни фига себе объёмчик… Командир, не успею! Это ж в три точки… А на чём, Васильич? Мне «дежурку» дадут?
– Шароев, колёса есть? Отлично! Светлана, ключи от своего «мини» отдай Ивану. Всё, Дрозд, я тебя не вижу, – махнул рукой в сторону двери я.
Подтягивая на ходу падающие с него форменные брюки, Дрозд выбежал в коридор. И пока он бежал, тараня собой кабинетных полицейских, мы ещё не раз слышали эхо голосов:
– Простите… виноват.
– Аккуратней, мужчина в погонах…
– Тю, чёрт… А кто это?
– Чапаевцы какие-то…
Видно, начав заряжаться от меня, Шароев с Лядовой, с нетерпением заёрзали на своих стульях в ожидании указаний, украдкой поглядывая друг на друга.
– Шароев, работаешь со Светланой. Вам выяснить все обстоятельства задержания и по возможности допросить всех задержанных «пенсами» в ту ночь. Я имею в виду в период с восемнадцати часов субботы до двух ночи воскресенья. Кого, за что, как производилось задержание, куда кого повезли? Попробуйте дёрнуть дежуривших в это время в полицейских околотках. В каком состоянии привезли? Были ли жалобы? – набрасывал я вопросы своим сыщикам.
– Андрей Васильевич, а вы и правда верите, что жалобы задержанных кем-то фиксируются? – с удивлением задала вопрос Лядова.
– Я не верю, Света, но вдруг среди циников найдётся «правдоруб», – неуверенно заметил я, прекрасно понимая, что дежурные смены будут стоять «насмерть», но «пепсов» не сдадут.
– Шеф, а можно мы сначала ко мне домой подскочим, я переоденусь. А то как-то… – простонала Светлана, стягивая с шеи кроваво-красный шарфик.
– Ни в коем случае. Не слышу топота копыт, коллеги! Кстати, Евгений, а ты со следователем Корниенко сталкивался? – как бы между прочим поинтересовался я. И после его кивка головой задал наводящий вопрос:
– Ну и как?
На этот вопрос капитан Шароев обнял воздух руками и прочертил ими две полусферы.
– Так, Шароев… У меня два ответа на твою шараду. Снежная баба или жопа! – секунду подумав, предположил я.
– Так и есть,
– Так! Почему я вас ещё вижу? Магомедыч, в нашей конной дивизии пешком не ходят! – открыв перед сотрудниками дверь, гаркнул я, уже забыв, о чём спрашивал у Шароева.
Лядова улыбнулась, подтянула свою юбочку-карандаш выше коленок и первой выбежала в коридор. Шароеву это понравилось, и, стараясь не обгонять Светлану, кавказец бодро рванул на выход. Ну а я двинул в направлении нашей районной больницы. Там в травматологии лежал раненый старший экипажа изуродованных «пенсов» лейтенант Стариков. Судя по сегодняшней медицинской справке, Виктор Иванович находился при памяти. А его память ой как нам была нужна.
Честно говоря, травматологическое отделение в больнице – самое популярное среди сотрудников моей профессии. И людей, работающих там, мы уже воспринимаем не как «докторов айболитов», а как коллег. Взять хотя бы заведующего отделением Михаила Ивановича…
– Извините, а в какой палате можно найти Старикова Виктора? Он к вам в воскресенье поступил, – спросил я у дежурной медсестры, перекладывающей с места на место коробочки с таблетками.
– А чего его искать? – прогудело над головой. – Его уже и без тебя нашли. Здорово, Чапаев!
Передо мной стоял тот самый Михал Иваныч, через огромные умные руки которого прошло несметное количество – черепных коробок, рёбер, ключиц, трубчатых и лучевых костей, коленных и локтевых суставов и прочих связок, хрящей, фаланг и позвонков. А также молоденьких интернов, медсестёр, санитарок и прочего симпатичного медицинского персонала. В мою холостую бытность мы иногда встречались с Михал Иванычем и в неофициальной обстановке. О медицине, как правило, мы не говорили, но один важный медицинский факт я запомнил на всю жизнь. Оказывается, кости человека крепче бетона в четыре раза! А вы знали?
– Мне бы поговорить с потерпевшим, Михал Иваныч, – здороваясь, объяснил я цель визита.
– Да пожалели б вы парня… Еле языком ворочает. Он у меня весь на растяжках, под капельницей четвёртый час лежит. Только по журчанию в утку понимаем, что живой, – пошутил доктор. – Вчера его, как конструктор лего, собирали. Я выходной был, так меня из цирка вытянули, еле внука успокоил. Кстати, хочу повторный рентген сделать. Одно место мне не нравится, – показав глазами на мой пах, сказал хирург-травматолог.
Стоящая рядом молоденькая прыщавая медсестра поправила очки и тоже с интересом посмотрела на мой пах.
– Ты ж мне сам говорил, что там костей нет, – понизив голос, спросил я эскулапа.
– Не о том думаешь, Ахметдзянова, – показав медсестре толстым пальцем на её место, сказал Миша. – Таз его мне не нравится.
– Чем били, не анализировал?
– Это пускай ваши эксперты анализируют. Его не били, Андрей, его убивали, – мрачно ответил хирург, доставая из отворота шапочки сигарету. – Убивали грамотно, профессионально и не спеша. Давали возможность прочувствовать боль, не теряя сознания, так сказать. Не думаю, что это была толпа. Но… что-то или кто-то помешал закончить дело.