Несносная девчонка
Шрифт:
– Не может быть. – Крессида не могла скрыть своего удивления. – Я считала, что все…
– Что все молодые леди, богатые и благородного происхождения, образованны? – Голос леди Резерфорд звучал весело и немного смущенно. – Понимаете, меня не воспитали так, как положено воспитывать будущую графиню, и не обучили всему, что вы считаете обязательным. Немало денег из приданого я потратила после свадьбы на учителей. В результате Марк узнал об этом и велел направлять счета лично ему. – Она засмеялась. – Так что кое-кто сочтет мою рекомендацию не внушающей особого доверия. Попросить
Она напишет рекомендацию! Несмотря на слова леди Резерфорд, Крессида была уверена, что поручительство графини сыграет свою роль.
– Может, мне следует сказать тьё? [3] – Леди Резерфорд снова засмеялась. – Я занималась языками вместе с дочкой моей невестки. Если мы начнем разговаривать друг с другом по-французски, то моя рекомендация будет иметь больший вес. – Она дернула за шнур звонка.
– Только по-французски, миледи? А по-итальянски? – осмелилась спросить Крессида.
3
тьё – чай (фр.)
– А вы не отказались бы? Я в любом случае напишу рекомендацию, если вы того хотите, и вовсе не собираюсь вас шантажировать. Это плата…
– Нет! – воскликнула девушка. – Я не могу брать с вас деньги, леди Резерфорд.
– Зовите меня Мэг. Вы – кузина Джека, а мы – он, Марк и я – называем друг друга по именам.
– Не думаю, что мистер Гамильтон захочет обращаться ко мне по имени, – сказала Крессида и тут же поняла, что это неправда, так как, предлагая ей стать любовницей, Джек, разумеется, собирался покончить с церемониями.
Леди Резерфорд заметила, что у Крессиды горят щеки.
– Это его проблемы, а не наши. Если вы опять назовете меня «леди Резерфорд», я не дам вам рекомендацию.
Из корзинки послышался недовольный крик.
Крессида, словно околдованная, наблюдала, как леди Резерфорд опустилась на колени и взяла на руки сына, шепча нежные слова. Как ей захотелось оказаться на ее месте! При виде женщины, которая ловкими пальцами расстегивала лиф платья и устраивала ребенка у груди, Крессида ощутила почти физическую боль.
– Вы на самом деле хотите стать гувернанткой? – спросила графиня.
– Не очень, – призналась Крессида. – Но теперь, когда папа устроен… Видите ли, мой выбор невелик. Я… я не могу постоянно жить здесь.
– Хм. Полагаю, что так. У людей полно предрассудков, – пожала плечами Мэг.
– Вам подать подушку? – предложила Крессида.
– Да, пожалуйста.
Осторожно, чтобы не потревожить младенца, девушка подложила подушку под спину леди Резерфорд.
– Так удобно, миледи?..
Голубые глаза выразительно сверкнули.
– Мэг.
«Она действительно хочет, чтобы мы были друзьями!»
– Мэг.
– Замечательно. Так намного удобнее, – сказала графиня. – Когда Джон насытится, мы поручим его заботам моей горничной и погуляем, пока опять не пошел снег. И вы расскажете, что именно следует написать в рекомендации. По-французски, конечно.
– Или по-итальянски, – добавила Крессида.
– А теперь привяжите эту ленточку на ручку двери в коридоре, чтобы Джек и лакеи не вошли сюда.
Джек посмотрел на список и выругался. Помогая доктору Брамли, он незаметно проверил всю библиотеку и обнаружил, что многие маленькие, но очень ценные вещицы пропали. Его не волновала их стоимость, но это были семейные реликвии, подарки, напоминавшие об отце и деде. Однако сентиментальные соображения отступали перед болью от того, что его предали те, кому он доверял. Он мог бы грешить на служанку, вытиравшую здесь пыль, но сейчас в библиотеке царит такой беспорядок, что она, скорее всего, подумала, что фигурки на время убрали.
«Но она все же могла их взять, решив, что никто не заметит».
Он аж заскрежетал зубами. Ему претила подозрительность, но ведь кто-то их взял. Надо спросить у Эванза или у миссис Робертс. Может быть, они спрятали вещицы для сохранности.
«И не сказали тебе? Тогда почему не убрали все статуэтки?»
Джек обернулся. Он настолько погрузился в невеселые размышления, что не заметил, как подошел Марк, вернувшийся с верховой прогулки.
– Привет. Хорошо покатался? А где Мэг?
Марк улыбнулся.
– В саду. Гуляет с твоей кузиной. Болтают по-французски. Должен заметить, она весьма бегло говорит.
Джек кивнул.
– Да, она говорила, что делает успехи.
Марк бросил на него удивленный взгляд.
– Я о мисс Брамли, а не о Мэг.
Доктор Брамли поднял голову от письменного стола.
– Бегло? Крессида? Да, конечно. Моя жена, бедняжка Амабель, считала, что очень важно хорошо знать французский и итальянский. Крессида еще неплохо поет. Амабель была гувернанткой и обучила ее всему необходимому.
– И латыни она ее обучила? – поинтересовался Джек.
– Э… нет. Это сделал я. И греческому тоже. Она так быстро все схватывает. Правда, ее взгляды частенько меня озадачивают, но порой влияют весьма благотворно. Хотя я предупредил ее, что окружающие могут не согласиться с ее мнением. И конечно, ей не разрешалось читать наиболее… откровенные тексты.
А Джек подумал: разве такой девице, как Крессида, требуется разрешение?
Доктор Брамли снова углубился в свой каталог, а Марк с насмешливой улыбкой сказал:
– Полагаю, Мэг и мисс Брамли посвящают французскому дневные часы, а вечерние – итальянскому, когда мы с тобой проводим время за портвейном. Интересно, когда же они занимаются латынью?
Джек хмыкнул.
– Будем надеяться, что никогда. Иначе ты обнаружишь Мэг пристроившейся на лестнице в библиотеке, за чтением Овидия.
– Да ну? Значит, мисс Брамли именно так потеряла свои заколки? Очень мило. А ведь Овидий подходит под разряд «откровенных текстов», не так ли?
– Вы спрашиваете, мистер Гамильтон, не убрала ли я статуэтки? – Бетси в ужасе смотрела на Джека, так как для прислуги самое страшное – быть уличенной в краже. – Нет, что вы, сэр. Я думала, вы сами их спрятали, раз сейчас передвигают все книги. Миссис Робертс я сказала… – Голос у нее задрожал. – Пожалуйста, сэр, я… ни за что…