Несокрушимо
Шрифт:
— Ух ты, — только и сказала она. — Просто очень неудачный момент, да?
— Да. — Я уставилась на свои ногти. — Но, возможно, так и должно было случиться.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что, может, это было безумием — думать о новых отношениях так быстро. Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы устроить детей в школу, найти дом, работу…
— Я думала, ты собираешься работать на винодельне. Хлоя вчера говорила, что начнёт обучать тебя управлению.
Я пожала плечами.
— Возможно. Мне бы
Фрэнни молчала, и я не могла заставить себя встретиться с её взглядом.
— То есть ты окончательно решила прекратить всё с ним?
— Я должна.
— Из-за Уитни?
— Да. — Я почувствовала, как её взгляд прожигает меня насквозь. — И потому что, в конечном счёте, в глобальном смысле, я не подхожу Генри.
— Сильвия. Посмотри на меня.
Неохотно я подняла глаза.
— Что?
— Я полностью понимаю, что Уитни нужно время, чтобы привыкнуть к переезду, почувствовать себя на месте и увидеть тебя с мужчиной, который не её отец. Мак говорил об этом с Генри вчера, так как он сам через это прошёл со своими девочками. Но почему ты думаешь, что не подходишь Генри? Он по уши влюблён в тебя — это видно. Вы оба по уши влюблены. Я это видела вчера. Все это видели.
— Потому что мы находимся в разных этапах жизни, — сказала я, выбирая самый сильный аргумент из тех, что у меня были. — Он хочет детей. А я уже своих родила.
Она скрестила руки.
— Да, Мак тоже пытался использовать это как оправдание, и я назвала это ерундой. Так что попробуй ещё раз.
— Тебе ещё нет тридцати, Фрэнни. А мне скоро сорок. И… я никогда раньше об этом не говорила, но у меня проблемы с бесплодием. У меня плохое качество яйцеклеток. Мне пришлось дважды делать ЭКО, чтобы забеременеть.
Её лицо выразило удивление, но она быстро взяла себя в руки.
— Мне очень жаль это слышать. Но я всё равно не понимаю, почему это причина не дать Генри шанс. Он хочет быть с тобой, а не с твоими яйцеклетками.
Я встала и подошла к комоду, ловя своё отражение в зеркале. Я пыталась скрыть следы бессонной ночи макияжем, но всё равно выглядела бледной и опухшей. Руки дрожали.
— Я просто не могу это выдержать, Фрэнни. Я не готова.
Она вздохнула.
— Хорошо. Я не буду на тебя давить. Я скажу это только раз, а потом замолчу. Если ты отталкиваешь Генри ради своих детей, я это понимаю. Одиноким родителям иногда приходится так поступать. Но если ты используешь детей как оправдание, чтобы оттолкнуть его, потому что боишься впустить кого-то в свою жизнь…
— Я не делаю этого. — Я резко повернулась и встретилась с её взглядом. Проглотила ком в горле. — Ну, почти не делаю.
Она покачала головой.
— Конечно.
— Представь себя на моём месте, Фрэнни, — взмолилась я. — Если бы ты оказалась в моей ситуации, ты бы поступила так же. Ты бы защищала своих детей… и себя.
—
— Я знаю. — Я с трудом проглотила очередной ком в горле. — Я работаю над этим.
Она поднялась, обняла меня, а затем взяла за руку и потянула к двери.
— Пойдём. Давай съедим начос и выпьем маргариту.
Следующие несколько дней пролетели в сплошном тумане. Дом в Санта-Барбаре продался за сумму, превышающую запрашиваемую, и я договорилась вернуться в Калифорнию, чтобы упаковать всё и отправить сюда в течение тридцати дней. Мы с детьми осмотрели восемь домов, выставленных на продажу, и в итоге сделали предложение на один из них — отреставрированный фермерский дом на участке в один гектар земли, примерно в десяти милях от Кловерли. Я купила внедорожник, записала Уитни и Китона к терапевту и сходила с ними за школьными принадлежностями.
Но я не переставала думать о Генри ни на секунду.
Я всё ещё не могла решиться увидеться с ним. Я знала, что откладываю разговор, которого не хочу. И часть меня боялась, что, стоит мне только взглянуть на него, я не смогу найти в себе силы отказаться от него. Мои чувства к нему не изменились — я хотела быть с ним.
В последний субботний вечер зимних каникул Фрэнни привезла девочек на финальную ночёвку.
— Как ты? — спросила она, собираясь уходить. — Делаешь столько всего, наверное, устаёшь?
— Даже не представляешь. Мозг совсем не работает, — сказала я, засовывая пакет попкорна в микроволновку.
— Не могу дождаться, когда увижу дом.
— Мне он действительно нравится. Конечно, ему нужен ремонт, но он идеально нам подходит.
— Дети нервничают перед школой?
— Немного. Но и волнуются в хорошем смысле. Мы сегодня проехали мимо обеих школ. Вроде всё нормально.
— Ты записала их к терапевту?
Я кивнула, доставая из холодильника контейнер с лимонадом.
— Да. Через неделю. Это самое раннее, когда она могла нас принять.
— Отлично. — Она немного помолчала. — Ты разговаривала с Генри?
Чувство вины сжало мой желудок.
— Пока нет. Мне нужно было время.
— Я не давлю. Просто спросила. — Она застегнула пальто и достала ключи из кармана. — Спасибо, что взяла девочек. Увидимся завтра.
Той ночью я сидела с детьми и смотрела фильм, но мыслями была далеко от происходящего на экране. Я думала о Генри и о том, как сильно скучаю по нему. Как мне хотелось, чтобы всё было по-другому. Как больно осознавать, что, когда я увижу его в следующий раз, я не смогу прикоснуться к нему, поцеловать или услышать слова, которые всегда заставляли меня чувствовать себя так хорошо.