Несокрушимо
Шрифт:
Будет ли у меня когда-нибудь?
Сильвия почти каждый день приходила на винодельню, пусть даже всего на пару часов. Иногда она проводила время со мной в винограднике, а если становилось слишком холодно, мы спускались в подвал, где я учил её процессу выдержки и смешивания. Также она много времени проводила в дегустационном зале, где Хлоя учила её тонкостям дегустации.
Мои
— Мы ищем прямые, чистые побеги, начиная с нижней части ствола, — говорила она. — Мы должны думать на три года вперёд.
— Знаешь, скоро ты станешь лучше меня в этом, — поддразнил я её.
— Вряд ли, — засмеялась она. — Но спасибо.
Её предложение на покупку нового дома приняли, и пока мы работали, она рассказывала мне о нём подробнее — отреставрированный фермерский дом XIX века с четырьмя спальнями, тремя ванными, красивыми сосновыми полами, дровяным камином, большим старым серым амбаром и её любимым — выцветшим белым штакетником.
— В нём нужно немного обновить кухню и ванные комнаты, — сказала она, — но сам дом крепкий и красивый.
— Это самое главное, — ответил я ей.
— О, я хотела спросить, где ты нашёл ту ванну у себя дома. Я хочу заказать такую же для нашей ванной.
— Конечно. Я дам тебе название сайта, — сказал я, стараясь не представлять её в той ванне у меня дома.
Быть рядом с ней и сдерживаться было испытанием, но после того первого дня я даже не обнимал её. Во-первых, я хотел, чтобы она знала, что я уважаю её границы, а во-вторых, зная, что я к ней чувствую, я был уверен, что одно приведёт к другому. Если бы я её обнял, то захотел бы поцеловать. Если бы я её поцеловал, то захотел бы прикоснуться. Если бы я прикоснулся, то захотел бы раздеть её.
Захотел бы услышать те звуки, которые она издаёт. Почувствовать её руки на своей коже, её язык у себя во рту и её тёплое, мягкое тело, выгибающееся подо мной, пока я заставляю её кончать снова и снова…
Так что никаких объятий.
Но часы, которые мы проводили вместе, были лучшими моментами моего дня. Я любил узнавать её лучше, слышать о её детстве на ферме Кловерли, узнавать о её сёстрах в детстве — кто чаще попадал в неприятности (Хлоя), кто был самым избалованным (младшая Фрэнни), кто получал лучшие оценки (Мег).
— А что насчёт Эйприл? — спросил я. — В чём её особенность?
— Эйприл всегда была заботливой, — ответила Сильвия. — Она прекрасно ладила с детьми, у неё всегда были лучшая работа няни, и она первой приходила на помощь, если кто-то нуждался. Ей действительно нравится делать людей счастливыми — поэтому, я думаю, она так хороша в организации свадеб. Она из кожи вон лезет, чтобы невесты получили то, чего хотят, и следит за каждой мелочью.
—
— Я? — Она улыбнулась. — Думаю, я была типичным старшим ребёнком. Упрямой перфекционисткой. Но при этом тщеславной и помешанной на мальчиках подростком. Я много внимания уделяла своим волосам и подводке для глаз.
Я засмеялся.
— По крайней мере, ты честна.
Она рассказывала о своих детях — как они счастливы в новой школе, в каких кружках участвуют (Китон пошёл в научный клуб, Уитни — в лыжный), о новых друзьях, которых они завели. Я не видел их с Нового года, но знал, что Китон записался в молодёжный боксёрский класс в моём спортзале, я видел его фото с группой детей на стене. Это заставило меня улыбнуться. Надеюсь, ему это нравится так, как он ожидал.
— Вчера у детей были первые сеансы с новым терапевтом, — сказала она в четверг утром в середине января. — Им она очень понравилась. Думаю, она им действительно поможет.
— Это здорово, — сказал я, радуясь искреннему облегчению в её глазах.
Я скучал по ней ужасно, когда она уехала кататься на лыжах с детьми, но ещё хуже стало, когда она в конце месяца полетела обратно в Калифорнию, чтобы упаковать вещи из своего старого дома.
Она позвонила мне на третью ночь после приезда. Было так поздно, что я уже лежал в кровати, но, увидев её имя, сразу ответил.
— Алло?
— Привет.
Я улыбнулся, устроившись на подушке.
— Приятный сюрприз.
— Извини, что так поздно. Я разбудила тебя?
— Нет, я не спал, — сказал я вслух. А в голове добавил: Очень хотел, чтобы ты лежала рядом со мной. — Как всё проходит?
— Неплохо. Дел много, и мой бывший, конечно, ведёт себя как полный козёл.
— Что он делает?
— Ничем не помог, это уж точно. Всё, что он не заберёт к завтрашнему дню, я отвезу в Армию спасения, вместе со своим свадебным платьем, нашим лучшим фарфором и его бабушкиным серебром. Пусть попробует найти это и выкупить обратно.
Боже, как бы я хотел это увидеть.
— Молодец.
— Мама с детьми прилетает сюда на выходные, чтобы помочь им упаковать вещи в их комнатах.
— Как они себя чувствуют?
— Думаю, нормально. Они с нетерпением ждут встречи с отцом, и это меня беспокоит. Боюсь, он их разочарует.
— Может, на этот раз он справится. — Хотя я сам в это не верил ни секунды.
— Может быть.
По её тону было понятно, что она тоже сомневается.
— Но так или иначе, ты не можешь его контролировать, Сильвия.
— Знаю. И я больше не собираюсь его оправдывать. Я с этим покончила. — Она глубоко вздохнула. — Ну а ты как? Как там мои маленькие почки без меня?
Я засмеялся.
— Скучают. Когда ты вернёшься домой?
— Если всё пойдёт гладко, может быть, через неделю.
— Я позабочусь о них, пока тебя нет.
— Спасибо. — На мгновение она замолчала. — Так приятно слышать твой голос, Генри. Этот дом такой пустой и тихий.
Интересно, скучает ли она по мне так же сильно, как я по ней? Но я задал другой вопрос: