Несомненно ты
Шрифт:
Его руки гладят мой живот, и я развожу ноги, призывая его дотронуться до меня. Но его рука крепко прижата к моему животу. Растопырив пальцы, он кладёт её на мою дрожащую кожу. Мои руки всё ещё крепко сжаты его второй рукой, и я слабею под его напором. Он пробует меня в своём мучительном, полном контроля, темпе.
Непрерывные поддразнивания моих сосков — это слишком. Каждая клетка горит от его прикосновений, и вся глубина той интенсивности собирается в одном месте... в месте, которое находится всего в дюйме от его пальцев.
— Лотнер! — кричу
— Сидни, ты чертовски сводишь меня с ума, — бормочет он мне в шею.
Я свожу его с ума? Даже... не...
Он отпускает мои руки, и я ни секунды не медля, впиваюсь ногтями в его спину, пытаясь прижать его тело поближе к себе. Но всё напрасно. Моя сила не идёт ни в какое сравнение с его. Всё будет на его условиях. И я просто надеюсь, что это случится до того, как я растеряю всё своё достоинство и начну его умолять.
Он закидывает мои ноги к себе на плечи и на секунду у меня перехватывает дыхание, когда мои мышцы растягиваются. Я не акробатка, и его смелое предположение насчёт того, что моё тело может согнуться в крендель, удивляет меня. У меня не было времени на то, чтобы задумываться о своей гибкости, потому что в голове произошёл взрыв, когда два его пальца проскользнули в мой влажный канал.
— О боже, — я запрокидываю голову и стону.
Я хочу посмотреть в его глаза полные страсти, но едва могу держать открытыми свои собственные, пока он работает пальцами во мне. Вытащив их, он останавливается, и я открываю глаза снова. Я чувствую его у своего входа. Предвкушение поистине гипнотическое — то, как он смотрит на меня и молча требует полного внимания, когда погружается в меня. Я так закусываю губу, что становится больно, пока пытаюсь расслабиться и вобрать его всего в себя.
— Боже, это идеально, Сид, — стонет он и застывает во мне.
Пробежавшись языком по следам от зубов на губе, я быстро и часто киваю. Да, это идеально.
Немного отдышавшись, притягиваю его голову к себе. Наши языки двигаются так же плавно, как и бёдра, пока мы впиваемся друг в друга и стонем от ощущений, заполняющих нас. Лотнер выходит из меня, а затем медленно входит обратно. Я совсем перестаю дышать. Я позволяю себе утонуть в этом моменте и не спешить к финишу, даже если остальные части моего тела неистово хотят ринуться вперёд. Он опускает меня, мои ноги и мышцы вздыхают с облегчением. То, как он входит и выходит из меня, подобно приливу и отливу моря. И, несмотря на собственные попытки успокоиться, я понимаю, что оборачиваю ноги вокруг его талии, а мои руки мучают его волосы. Я чувствую, как напрягаются его мышцы, а член увеличивается внутри меня. Он теряет контроль, и с каждым толчком я понимаю, что уже близка к финишу.
— Отпусти это, Сидни, — рычит он, пытаясь контролировать себя, но он не выдерживает, застывает глубоко во мне, и я слышу долгую череду ругательств, словно он наказывает себя за то, что не смог продержаться ещё совсем немного.
Он кружит бёрдами, и это всё, что мне требуется... я тоже кончаю.
— О боже, Лотнер! — выкрикиваю я и прячу лицо в его шее, покусывая и посасывая
Он падает на меня, что никак не содействует возвращению кислорода в мои иссушенные лёгкие, но я слишком пресыщена, чтобы волноваться о чём-то таком банальном, как воздух.
Не уверена, сколько именно калорий мы сожгли, но, думаю, что очень много. Мы оба вспотели, и я понимаю, что умираю от голода.
— Это было... — девяностокилограммовая куча живого веса выдыхает мне в шею.
— Сексффектно, — смеюсь я.
Его тело трясётся от смеха, и я чувствую, как он кивает. Поток воздуха проникает в мои лёгкие, когда он отрывается от моего тела. Я едва могу пошевелить ногами. Думаю, они надолго приняли форму его бёдер. Его сексуальная, с перекатывающимися мышцами, задница медленно направляется в ванную. Тупая улыбка, кажется, навсегда прилипла к моим губам. Лотнер возвращается в спальню уже без презерватива.
— Я умираю от голода, но не думаю, что у меня хватит сил спуститься вниз и добыть себе хоть какой-то еды, — жалуюсь я, беззастенчиво валясь голой на постели и едва двигая конечностями в этом хаосе из простыней и одеял.
— Хмм, это может быть проблемой, — соглашается он, усевшись на краю кровати спиной ко мне.
Я не могу побороть желание и ласкаю пальцами его чётко очерченные мышцы.
— Проблемой?
Он поворачивается с дьявольской улыбкой на лице и бросает пакетик из фольги на подушку.
— Да... проблемой. Я ещё не закончил с тобой, — его сильные руки сажают меня на его колени.
Мы сидим лицом к лицу, мои глаза расширяются от возбуждения.
— Нет?
— Даже и близко не закончил.
Голодные игры окончены. У меня пир в виде Лотнера на протяжении почти двух часов. А сейчас я стою у входной двери в длинной футболке со спутанными после секса волосами. Прощание — это отстойно, но я должна привыкнуть к этому.
— Погладили уже халат к своему первому дню, доктор Салливан?
Он проводит большим пальцем по моей нижней губе и улыбается.
— Что-то вроде того.
— Так, что... мы увидимся прямо перед тем, как мне нужно будет уезжать, да? — я пытаюсь скрыть нервозность или отчаяние в голосе, но как обычно проваливаюсь в этом.
— В любом случае, у меня будет несколько свободных часов. Куда ты отправляешься дальше?
— В Париж.
Та безжизненность в моём голосе... её не должно быть там. Я мечтала полететь в Париж и посетить Лувр с тех пор, как побывала на первом уроке искусств в старшей школе. Чёртов Лотнер, который притупил мой энтузиазм.
Он приподнимает мой подбородок.
— Я рад за тебя. За год ты бываешь в стольких местах, сколько некоторые не увидят за всю свою жизнь. Уверен, твоя мама гордилась бы тобой.
Я закусываю дрожащую губу и киваю.
— Я позвоню тебе, — и он прижимает свои губы к моим.
— Пока, — я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, борясь за то, чтобы сохранить самообладание.
Я не могу отлепить глаз от двери. Даже после того, как его фары скрылись в ночи, я продолжаю пялиться в темноту.