Несомненно ты
Шрифт:
От удивления у меня расширяются глаза.
— Да у тебя серьёзные навыки по ремонту.
— Интернет, — улыбается он. — Там куча обучающих видео о том, как самому сделать всё, что тебе пожелается. Но всё же мой отец научил меня многому, когда я был помладше.
Сворли подбегает ко мне и садится на мою ногу.
— Оуу, кто-то хочет кушать, — сюсюкаю я с ним.
— Куда поедешь после Пало-Альто? — спрашивает Дэйн.
— В Париж. Я хотела побывать там больше, чем где-либо вообще, и наконец-то моя мечта сбудется.
— А Лотнер? — спрашивает
Я закручиваю крышку на пустой бутылке из-под воды и смотрю на то, как собаки гоняются друг за другом.
— У Лотнера с понедельника началась аспирантура. У него впереди три тяжелых года учёбы.
— А ты?
Я встречаюсь с ним глазами, улыбаюсь и пожимаю плечами, смирившись с данным фактом.
— А я собираюсь заниматься хаусситтингом ещё год, а потом хочу пойти в магистратуру и, наконец, достичь тех целей, которые я себе наметила.
— Без любых отвлечений?
— Без любых отвлечений.
Я отдаю ему обратно пустую бутылку и снова надеваю ошейник на Сворли.
— Спасибо за воду и опять-таки спасибо за билеты. Я знаю, что ты очень хотел пригласить меня на ту игру.
Он кивает.
— Да, но всё вышло даже лучше.
— Пока, Дэйн.
— Увидимся, Сидни.
Сворли уминает свой завтрак, когда приезжает Эйвери.
— Доброе утро, — обнимаю я её.
— Да, такое и есть, — она не договаривает что-то. Это видно по её лицу.
— Давай, выкладывай, — качаю я головой и кладу себе овсянку.
— Он хочет снова со мной увидеться, — улыбается она, и её веки мечтательно трепещут.
— Были ещё признания в любви? — бормочу я с набитым ртом.
— Нет... но он собирается приехать в Лос-Анджелес в субботу и провести выходные со мной.
— Ну, это хорошо. Ты же знаешь, что он был...
— Да, обручён. Я же не прошу его делать мне предложение. Он просто первый парень, рядом с которым мне не хочется думать о других.
Я ахаю и хватаюсь за сердце.
— Эйвери и моногамные отношения. Быстрее, хватай мою куртку, а то Ад скоро замёрзнет.
— Ой, ну хватит! — она пихает меня в плечо. — Он мне действительно очень нравится.
У нас обеих улыбка сходит с лица, и на несколько минут в комнате повисает тишина. Я люблю свою сестру и больше, чем что-либо на свете хочу, чтобы она была счастлива. Но я также защищаю её, и в последнее время её худшим врагом была она сама. Кейден изменил всё. Впервые за несколько лет Эйвери ведёт себя, как ранимая беззащитная девушка. Я пытаюсь порадоваться за неё, но мать, сидящая внутри меня и доминирующая во мне с тех пор, как умерла наша мама, боится за неё.
Мы встаём и обнимаемся.
— Езжай аккуратно, Эйв. Люблю тебя.
— Тоже тебя люблю. Если не решишь остаться здесь по истечению двух недель, то тебе лучше позвонить мне прежде, чем укатишь из страны.
— Хорошо.
Она вешает сумки через плечо.
— Попрощайся с Лотнером за меня.
Я киваю ей и улыбаюсь.
Когда дверь закрывается, я позволяю слезам покатиться по
Я со своим новым лучшим другом — Сворли — весь оставшийся день зависаю у бассейна. От Лотнера ничего слышно уже целые сутки. Я понятия не имею, чем он там занимается или какой у него график, поэтому сдерживаю себя, чтобы не позвонить или не написать ему. Вместо этого я пялюсь в свой телефон не один час, словно жалкая приставучая девушка, ожидающая его звонка.
Я прослушиваю каждую долбаную версию песни «In Your Eyes», которая вообще когда-либо существовала, и ставлю её на звонок Лотнера. У меня серьёзный сдвиг на голубых ирисах. Я даже не могу себе представить, как это будет, когда нас будет разделять целый океан. Я должна убедить себя. Должна погрузить себя в мысли о том, что всё великолепие Парижа затмит неизбежно разбитое сердце, с которым я уеду отсюда.
В десять вечера я решаю оттащить свою задницу наверх и завалиться в море одеял, которые пахнут Лотнером. Мне действительно нужно постирать постель. Мы оба неплохо попотели на ней, но я никак не могу расстаться с мускусным запахом мыла, который ассоциируется у меня с самым сексуальным парнем, которого я когда-либо встречала.
На моем телефоне играет песня «In Your Eyes», я выплёвываю пасту изо рта и бегу к кровати. Сердце едва не выпрыгивает из груди и мне приходится сделать глубокий вдох прежде, чем ответить.
— Привет!
Ответом мне служит тишина.
— Алло? — говорю я медленнее.
— Боже, твой голос, словно солнце, взошедшее после дней темноты. Я так чертовски скучаю по тебе.
Сердце... начинает разламываться на куски... официально.
— Ммм, — я проглатываю комок, который застрял у меня в горле и не даёт пройти воздуху.
— Сид?
— Ммм?
— Всё в порядке?
Я киваю и часто моргаю, будто он может увидеть потоп, грозящий выйти наружу. Это всё слишком. Я не могу говорить и при этом сдерживать слёзы, поэтому позволяю им в итоге скатиться по щекам, когда, наконец, решаюсь ответить.
— В порядке. Всё в порядке, — отвечаю я и нервно смеюсь, стирая с лица слёзы.
Это смешно. Что со мной такое?
— Как там аспирантская жизнь?
Он вздыхает.
— Сумасшедший дом. Я продолжаю повторять себе, что мой загруженный график поможет держаться подальше от мыслей о сексуальной богине, которая поглотила все мои мысли.
— Ну, значит, это хорошо, что я скоро уезжаю. Ты сможешь забыть обо мне и сконцентрироваться на том, чтобы стать великолепным врачом, которым, я знаю, ты и так являешься.
— Сидни... — он шепчет моё имя, словно молитву.
«Пожалуйста, пожалуйста, не надо!» — кричат мои мысли, в то время как жуткая тишина повисает между нами.
Я прочищаю горло.
— Так, думаешь, ты сможешь впихнуть меня в свой график и сводить на чашечку кофе или ещё чего-нибудь за эти две недели?