Несовместимые. Книга 1

Янг Кристина

— Доброй ночи, юная леди, — проговорил он на грани нежности, и я посмотрела на его выразительное аристократичное лицо.

— Доброй ночи, — улыбнулась я, поджав губы и вышла из салона автомобиля.

Только бы не привязаться к этому человеку.

Глава 11

Элла

Ночью мне снились кланы. И в моем сне они убивали меня. Каждый поочередно пускал пулю в мое тело, а я оглушительно кричала, но не молила остановится. Их это нереально злило. Я видела омерзительные лица перед собой, накрытые гримасой злобы и жестокости. Кроваво-красные

глаза, пылающие в необъятном гневе, насылающие в мое сердце страх и ужас. Единственное, что я кричала в эти страшные мгновения перед кончиной своей жизни в моем сне, это имя того, кто обязался защищать меня от них. Я выкрикивала его имя до хрипоты, до ломки голоса, но он не приходил и не спасал меня. Я продолжала переживать мучительные страдания от издевательств беспощадных мерзавцев, которые все никак не могли насытится моей болью и не отпускали в место, где я обрету покой.

Я просыпалась несколько раз с капельками пота на лбу и вытирала их тыльной стороной ладони, убеждаясь при этом в том, что пот из меня выходит могильно-холодный.

Подобные сны, будто подсказка, что если я оступлюсь, сделаю малейшую ошибку, то меня это будет ожидать в реальности. Конечно, что еще сделают со мной эти безумные убийцы, когда узнают, кто я на самом деле: крыса, пробравшаяся туда, где много сыра. А точнее, Элла Тейлор — отродье Винсента Тейлора, начальника штаба, и ученица Эдварда Дэвиса, который решил внедрить своего человека в центр этой шайки.

В скором времени этот момент настанет. Я буду чувствовать себя добычей в логове голодных одичавших зверей и бороться за свою жизнь, стоя на хрупком и тонком стекле из лжи, коварства и интриг. Малейший промах вызовет волну подозрений, что повлечет за собой трещины под ногами. А если маска вовсе будет снята, то стекло лопнет, и я провалюсь в пропасть, где меня поглотит тьма. Там настанет вечный холод, мучения, страдания, боль, испытания, отчаяние и много-много всего еще существует, что заменит радость, счастье и беззаботность. Список может продолжаться бесконечно долго.

Возможно, я слишком суеверная из-за своего страха и ищу из этого сна, в который просто мое сознание визуализирует все с внешнего мира, более реальную суть. Но я начинаю думать, что лучше всего доверять лишь себе одной. Надеяться лишь на себя одну. И то, что влиятельный Эдвард Дэвис дал мне такое громкое обещание, не дает мне полной гарантии, что этот человек защитит меня.

Я приняла контрастный душ, стоя под струями воды с закрытыми глазами. Кажется, скоро я вовсе не буду спать, поскольку, стоит мне закрыть глаза, я снова вижу картины жестокой расправы над собой за такое предательство и коварные интриги.

Эдвард все еще не рассказал мне в подробностях детали моей работы. Дал лишь знать, что я займу место главы третьего сегмента. Но мне и этого достаточно, чтобы понять, что я буду кем-то вроде шпионки. И сейчас, заглядывая назад, закрадывается мысль, что к этой роли высшие силы подготавливали меня с рождения. Даже Деймон называл меня «маленькая шпионка», когда я подслушивала и после постоянно врала. Все уже давно написано несмывающимися чернилами на не разрывающем пергаменте рукой Господа. Пусть я готовила себя к другой жизни. К моему желанию никто не соизволил прислушаться.

Деймон…Я так скучаю по нему. И по папе. По бабушке. Я сейчас так далека от них, как моя мать далека от меня. Меня пугают сны, которые могут стать явью, да. Но сильнее всего меня пугает

то, что могу снова стоять на сырой земле и смотреть, как опускают гробы с моими родными в яму.

Я невольно сделала воду горячее, когда от этой ужасной мысли по телу поползли мурашки. Не смотря на внешнее тепло, внутри меня был холод, и я практически задрожала. Сейчас самое главное остерегаться подобных навязчивых мыслей. Я должна отодвинуть страхи и бредовые идеи, иллюзии и надежды, чтобы они не стали мне преградой. Сейчас я должна превратиться в камень и идти напролом.

Надев махровый белый халат, какие бывают в отелях, и собрав волосы в полотенце, я вышла из ванной комнаты, тут же столкнувшись с прохладным воздухом в коридоре.

Громко захлопнув дверь, я услышала голос Марты с первого этажа:

— Элла, детка, спустись, пожалуйста!

Я незамедлительно выполнила ее просьбу и через несколько секунд была уже внизу, быстро спустившись по деревянным лестницам, смотря на то, как Марта энергично собирает какую-то сумку. Вся она была облачена в черное одеяние: длинная юбка и свитер, на голове косынка. Я не стала расспрашивать женщину, а просто стояла в центре прихожей, сцепив руки перед собой в замок. Хотя, когда я вижу человека в черной косынке, это автоматически посылает в мой мозг информацию о том, что он похоронил или хоронит близкого. Все мое тело напряглось, и я тяжело сглотнула.

— Элла, милая, — обратилась ко мне Марта с легкой улыбкой на лице. Лишь глаза излучали еле уловимую грусть. — Мне нужно уехать к Эльвире. Сегодня исполняется ровно девятнадцать лет, как не стало их матери. Поедем на кладбище.

Я поджала губы и опустила на мгновение глаза от неловкости. Пальцы напряглись сильнее.

— Да, конечно, — хрипло ответила я, кивая. Больше я ничего не могла сказать.

Марта улыбнулась мне шире и погладила по плечу, снова принимаясь за подготовку.

Я нахмурилась и достала свой мобильник из кармана халата, который не брала вчера в руки целый день. Разблокировав его, мои глаза прочитали дату на экране. Выдохнув и прикусив нижнюю губу, я снова заблокировала мобильник и медленно убрала его обратно в карман.

— Как странно получается, — пробубнила я.

— Ты что-то сказала, Элла? — уточнила Марта, снова оказавшись напротив меня.

Я подняла на нее глаза с пола и облизала губы.

— Как странно получается, говорю. Кто-то в этот день умирает, а кто-то рождается, — с грустью проговорила я.

— Ну, таков круговорот жизни. Мы умираем, нам на замену приходят новые. Все сменяется, и даже люди. А кого ты имеешь в виду?

— Себя. — Я выдала из себя что-то похожее на улыбку. — Сегодня двадцать первое августа. В этот день, девятнадцать лет назад, родилась я, но умерла мама Эдварда и Эльвиры.

— Девочка моя! — воскликнула Марта и вскинула руками. — Я поздравляю тебя с твоим днем! — Не думая больше ни секунды, женщина крепко обняла меня и поцеловала в лоб.

Я ответила на ее объятия и даже улыбнулась сквозь слезы, которые невольно застыли на глазах.

Как жестока эта грань — смерть и рождение. Смерть — слезы и горе, рождение — радость. Смерть — радость, рождение — горе и слезы. Для кого-то потеря близкого невосполнимая утрата, для кого-то радость, ведь отношения не складывались, а наследство осталось. Для кого-то рождение ребенка — предзнаменование счастья, а для кого-то — небывалое отчаяние, ведь он совсем не долгожданный и стал обузой в руках.