Несовместимые. Книга 1
Шрифт:
Моя ярая справедливость слегка напугала Эльвиру. Это я увидела в ее глазах. Но в моей жизни было слишком много несправедливости, чтобы правосудие находилось в дымке мрака и злости.
— Прошу, не занимайся самосудом. Есть высшая справедливость.
— Но почему-то пока есть только плевок в душу, — с горечью ответила я, на что Эльвира слегка приоткрыла рот, больше не зная, какой аргумент подбросить.
Мы поднялись на третий этаж. Прежде чем нам позволили войти к моим родным, отделенным от внешних инфекций защитным стеклом, нам продезинфицировали руки и дали специальные одноразовые костюмы. Они состояли из шапки, халата до пят, перчаток
Я застыла на месте, сделав лишь два шага вглубь палаты, увидев своих самых близких людей в не самом лучшем состоянии. Дальше мои ноги просто отказывались идти. Я перестала чувствовать свое тело. Эти два крепких мужчины могли укротить природную стихию, а сейчас они лежат тут, слабые и беспомощные. Сердце кровью обливается, когда я снова и снова обвожу слезливыми глазами все эти трубки, медицинскую технику и капельницы. Белый больничный свет режет глаза, а от запаха внутри я уже задыхаюсь. Он травит мой организм. Этот вид передо мной сейчас посылает в мозг лишь не самые утешительные мысли. Сердце же противостоит им со своей верой, и внутри меня уже образовалась настоящая борьба. Боль в груди вытолкнула все слезы горечи наружу, и я уже даже не пытаюсь их сдерживать. Они покатились крупными бусинами по моим щекам, смачивая медицинскую маску на лице.
— Элла, — передо мной возникла Эльвира и взяла меня за плечи. Серые глаза заблестели уверенностью, которой она собирается подпитать меня, потому что я растерялась.
— Не плачь. Не надо. Послушай эти мониторы — их сердца бьются. Они дышат. Просто пока вынуждены лежать, но с ними все хорошо. Они встанут на ноги. Посмотри, какие они у тебя крепкие на вид и устрашающие. Любую болезнь и трудности отпугнут.
Я улыбнулась. Эльвира всегда умеет поддержать, и этого у нее не отнять. От каждого ее слова в душе становилось тепло, и стимул снова окреп, заряжая меня всю. Это точно ее дар. Будто у каждого человека есть своя особенность, и Эльвире досталась именно эта — незаменимая. Она обняла меня и погладила по лопаткам.
— Им нужен твой позитив, а не слезы.
Я кивнула и вытерла мокрые щеки тыльной стороной ладони, на секунду опустив маску. Я бы хотела у нее спросить, как она справлялась со всем после того, как вышла из комы, в которой провела два месяца. Но то, что я об этом знаю — совершенно секретно. Наверняка, она не вспоминает об этом и заставила себя забыть срыв своего брата. Я не должна копаться в их семье. Но что-то меня постоянно подталкивает к этому. Какие-то непредвиденные обстоятельства все равно лезут и без моего ведома вытворяют, что хотят, будто управляя мною.
Приблизившись к Деймону на дрожащих ногах, я коснулась его плеча. Кожа моего брата стала прохладной. Я бегала глазами по его телу, скрытому под тонким покрывалом, и так и хотелось укрыть его теплым одеялом, чтобы он согрелся. Деймон ненавидит спать без него, но сейчас он не осознает, что ему нужно.
— Так вот какой он у тебя, твой брат, — тихо проговорила Эльвира, встав напротив меня с другой стороны кровати.
— Да, — с теплотой в голосе ответила я.
Я подняла на Эльвиру глаза. Она рассматривала Деймона очень внимательно, будто он ее заинтересовал. Кажется, она сама поймала себя на этой мысли и быстро отняла свои пронзительные глаза от него, отходя в сторону и обвив руками свои плечи.
— Жду не дождусь, когда ты откроешь свои глаза, братец. Не поверишь, но я безумно хочу услышать твои колкости в
Реакция от него поступила незамедлительно. Доктор говорил, что он подает признаки жизни активнее, чем раньше. Находясь в легкой коме, человек способен услышать голоса. Вот и Деймон услышал меня и пошевелил пальцами, вздернул бровями. Мне хотелось расплакаться от счастья, когда я смогла увидеть своими глазами то, как он приходит в себя. Я широко улыбнулась и посмотрела на Эльвиру. Та была искренне рада моему счастью и показывала это всем своим видом. Я чувствую, как Деймон готов уже сейчас открыть глаза, но его мозг будто на некоторое время поставил барьер и не разрешит ему сделать это прямо сейчас, защищая от раннего пробуждения. Будто он знает свое нужное время и контролирует, чтобы пробуждение произошло в срок.
Я подняла голову и устремила свой взгляд на папу. Сердце билось все быстрее с каждым моим шагом. Он выглядел не таким живым, как Деймон, и даже его мозг еще не думал о сроках пробуждения. Он не знает. И я не чувствую, что папа проснется так же скоро, как и Деймон. Я посмотрела на экран монитора и увидела искривляющуюся линию, отражающую сердцебиение отца. Эта картина дала мне облегчение.
Я приблизилась к папе и взяла его за холодную руку. Ожоги уже более отошли и не режут душу своим ужасным видом. Вся его голова была перебинтована.
— Уверена, ты скоро тоже проснешься, папочка. Ты же такой сильный и упрямый, так что не позволишь себе так долго проваляться на этой кровати. Наверняка жесткой. Ты не любишь долго сидеть и лежать, потому что у тебя начинает болеть спина. Даже меня молодую ты будил рано утром и гонял вокруг дома, говоря, что спорт — это залог жизни. А я задыхалась и ныла, что на меня это не распространяется, и скорее спорт для меня — это залог смерти.
От таких теплых воспоминаний боль заныла в сердце. Я рассказывала о них отцу, который вряд ли даже слышит меня. На глаза снова стали наворачиваться слезы. Я сдержала их, но из-за этого в горле встал ком. Мне больно, потому что я не могу видеть его лучезарную улыбку, которую он всегда дарил мне, что бы я не рассказывала.
— Только проснись, — дрожащим голосом проговорила я. — И мы с тобой снова будем говорить обо всем на свете.
Я часто заморгала, толкая слезы в пустоту, образовавшуюся в душе.
— А у меня все хорошо, — натянула я улыбку. — Не переживай.
На этом я о себе больше ничего сказать не смогу. Даже когда папа без сознания, я не могу ему много врать.
— У тебя такие теплые отношения отцом, — сказала позади меня Эльвира, когда мы вышли из реанимации, сняв костюмы.
Я повернулась к ней лицом и увидела тень грусти в ее глазах. Я все еще с тяжелым сердцем после нелегкой встречи с родными, но не могла не обнять Эльвиру, чтобы отогнать настигшую ее печаль.
— У моего не было теплых отцовских чувств, — пробубнила она в мое плечо, и я крепче сжала ее в своих руках.
— Я познакомлю тебя со своим, и ты больше не будешь чувствовать себя без отцовской любви. Он наполнит это пустое место в твоей душе.
Я сжала ее плечи, и мы улыбнулись друг другу.
— Нам надо подкрепиться, — оживилась Эльвира. — Умираю с голоду.
Вот она — черта сильного духом человека: быстро брать себя в руки, перенастраивая себя на другой лад, сменяя эмоции на противоположные неблагоприятным самым быстрым образом.