Неспешиты
Шрифт:
– Здесь нет птиц, - ответил Огилви.
– Можно было бы предположить, что там, где есть насекомые, там будут и птицы или что-то наподобие птиц. Единственное державшееся в воздухе существо, которое мне встретилось, было похоже на перепончатокрылую ящерицу, которая при помощи крыльев еле-еле смогла оторваться от земли, а потом планировала, куда ей надо. На Земле она не поймала бы и сонной мухи.
– Вы засняли ее на пленку?
– Нет, сэр. Я уже использовал всю катушку и не хотел стирать сторону.
–
Лейф подождал, пока Огилви выйдет, и связался с Шэлломом:
– Если пленки с вертолета окажутся достаточно четкими для дальней передачи, сделайте с них дополнительную копию для связистов. Пусть отправят их в Девятый Сектор для дальнейшей переброски на Землю.
Не успел он положить трубку, как вошел Ромеро. По его виду можно было заключить, что он в полном отчаянии.
– Командор, вы не могли бы достать инструменты, чтобы соорудить фенакистоскоп с встроенным счетчиком оборотов?
– Мы можем все, решительно все, - вмешался в разговор стоявший возле иллюминатора Пэскью.
– Для этого у нас есть целые века времени.
Пропустив его замечание мимо ушей, Лейф поинтересовался:
– А для чего он вам?
– Хоффнэгл и Нолан считают, что с его помощью мы смогли бы измерить точный стробоскопический регистр этих увальней. Если нам удастся установить, на какой минимальной скорости они начнут видеть движение картинок, то это будет нам хорошим подспорьем.
– А кинопроектор корабля для этого не подойдет?
– У него недостаточный диапазон, - пояснил Ромеро.
– Кроме того, мы не можем использовать его вне нашей внутренней системы питания. Фенакистоскоп должен быть переносным и приводиться в действие вручную.
– С каждой минутой это становится более увлекательным, - вставил Пэскью.
– По крайней мере, не так скучно. Объясните поподробнее, тогда и я начну понимать, что это за чертова штука.
Не обращая на него никакого внимания, Лейф снова позвонил Шэллому и ввел в курс дела.
– Святой Моисей!
– обрадовался Шэллом.
– У нас найдется то, о чем вы просите! И кто это придумал?
– После некоторой паузы он уточнил: Нам нужно два дня.
– Два дня, - повторил Лейф для Ромеро.
Тот в ужасе посмотрел на него.
– Что за спешка?
– не выдержал Пэскью.
– Вы не можете обождать два дня, чтобы начать измерение запаздывания оптической реакции? Да это невиданно быстро для этого мира. Вы же на Планете Вечности. Привыкайте!
Лейф пристально взглянул на Пэскью и сказал:
– Вам не кажется, что вы стали слишком придирчивы за последние пару часов?
– Нет. У меня осталось еще несколько капель терпения на дне. Когда испарится последняя из них, можете запереть меня на гауптвахту, потому что тогда я тронусь.
– Успокойтесь. Скоро мы что-нибудь придумаем.
– Ха-ха!
–
– Мы подготовим наш разведывательный вездеход и отправимся в город, посмотрим на них в их среде.
– Не забыть бы о времени, - одобрительно добавил Пэскью.
Бронированный восьмиместный вездеход громыхал тяжелыми гусеницами по трапу. Только два особых брандспойта, - по одному в передней и задней его частях, - указывали на наличие на нем оборонительных "фыркающих" пушек, управляемых с пульта вездехода. Металлический прут на крыше этой будки представлял собой радиоантенну. Они могли воспользоваться и вертолетом, вмещавшим четырех человек со снаряжением, но для экскурсий по улицам от него было бы мало проку.
На переднем сиденье вместе с Лейфом располагались лейтенант Хардинг и дежурный водитель. За ними разместились двое из команды Хардинга, а также Пэскью. Заднее сиденье поделили между собой радист и стрелок. Уолтерсон, Гарсайд и остальные специалисты остались на корабле.
Они прокатились мимо неспешитов, сидевших сейчас на земле, скрестив ноги, и уставившихся в таблицу, которую с абсолютно безразличным видом демонстрировал им Нолан. Поблизости, соображая, какой материал урока усваивался, а какой нет, грыз ногти Хоффнэгл. Никто из этой группы не показал ни малейшего удивления, когда вездеход спустился по крутому утесу и прогрохотал мимо них.
Вздрогнув, он с натугой пересек железнодорожное полотно позади поезда и добрался до дороги. Она была безукоризненно гладкой и могла бы поспорить со скоростными трассами на Земле. Не проехав и восьми километров, они встретили одного неспешита - именно таким они себе его и представляли.
Он полусидел - полулежал в длинном, узком и приземистом одноместном автомобиле, выглядевшем очень солидно. В самом водителе было что-то маниакальное - отрешенное лицо, напряженный взгляд, крепко вцепившиеся в руль руки. По показаниям фотоэлемента на приборной доске вездехода он проревел мимо них со скоростью восемьдесят три и шесть десятых километра в час. Их спидометр показывал ровно восемьдесят километров в час. Значит, он мчался с захватывающей дух скоростью три и шесть десятых километра в час.
Первым заговорил Пэскью. Вывернув голову назад и глядя вслед автомобилисту, он сказал:
– Как социолог я авторитетно заявляю, что некоторые из этих созданий слишком уж опрометчивы. Если этот ненормальный едет сейчас в город, находящийся примерно в сорока километрах отсюда, то он доберется туда, по крайней мере, через двенадцать часов.
– Лицо его нахмурилось, он посерьезнел и добавил: - Сопоставляя их реакцию с их скоростями, а они стоят друг друга, я не удивлюсь, если у них существуют те же транспортные проблемы, что и в любом другом мире.