Несравненная Жозефина
Шрифт:
На следующий день мне вручили обвинительное заключение. Все поплыло у меня перед глазами, и я не могла прочитать ни строчки. Все кругом молчали, и мне действовала на нервы эта зловещая тишина. Вскоре на эшафот повезут очередную группу заключенных вместе со мной. Громко выкрикивают мою фамилию. Меня под руки выводят графиня Орм и герцогиня Р. Ноги меня не слушаются. Бешено колотится сердце.
Агенты кровавой тирании молча уставились на меня. Один из них вдруг вытаращил на меня глаза, кажется, узнал меня. Это был отец моей молочной сестры Люсетты с Мартиники. Он незаметно вычеркнул мое имя из списка. Там было полно других имен, и на это никто не обратил внимания.
Осужденных
В тюрьме Карм мадам Богарне подружилась с красивой огненно-рыжей испанкой по имени Тереза Кабаррус, которая своими чарами и темпераментом свела с ума не одного мужчину.
Она никогда не унывала, и через два дня после казни Александра Богарне передала своему любовнику, депутату Тальену, одному из организаторов термидорианского переворота, записку, над которой потешались все парижские журналисты: «Только что из моей камеры вышел начальник тюрьмы. Он сообщил, что завтра я предстану перед Божьим судом, то есть взойду на эшафот. Но что в таком случае прикажете делать с моим сновидением? Сегодня ночью я видела во сне, что Робеспьера больше нет, а двери нашей тюрьмы распахнуты настежь. Из-за вашей беспримерной трусости скоро во Франции не останется ни одного отважного мужчины, способного превратить мой сон в явь».
А еще через несколько дней произошло обрадовавшее всех узников событие.
Через решетки окон они увидели на улице какую-то странную женщину в черном платье.
Она стала трясти юбкой, потом, подняв камень, завернула его в подол, потрясла. Потом начала скакать и прыгать, словно от великой радости. Остановившись, провела по горлу рукой, словно ножом или кинжалом, принялась хлопать в ладоши. «Что бы означал этот ребус?» – удивлялись женщины.
Наконец одна, наиболее сообразительная, догадалась:
– Посмотрите – она теребит платье (по-французски «robe» – роб), вложила в юбку камень (по-французски «pierre» – пьер). Сложим два слова и получаем – роб-пьер. Робеспьер!
– Значит, что-то случилось с Робеспьером, – сразу догадались все остальные. – Ну а что? Может, нож гильотины погулял и по его горлу?
На самом доле Максимильен Робеспьер, этот кровавый палач революции, был казнен термидорианцами.
Через неделю, 4 августа, из тюрьмы выпустили испанку, которая, по-видимому, своим вещим сном сильно озадачила своего могущественного любовника-депутата. Ее в результате окрестили Нотр-Дам-Термидор (Наша Богородица Термидор), и она тут же из тюрьмы по просьбе Розы поехала домой к своей новой подруге, чтобы успокоить ее детей – Эжена и Гортензию.
11 термидора (6 августа) вечером в коридоре возле камеры Розы раздался громкий крик надсмотрщика: «Вдова Богарне, на выход! Вы свободны!» Все вокруг захлопали в ладоши. Наконец-то будущая королева Франции вернется к своим детям, любовнику и продолжит свой путь к трону.
От
Когда она пришла в себя, то не знала, кого же ей благодарить за обретенную свободу. Оказывается, определенным стимулом термидорианского переворота 27–28 июля 1794 года, осуществленного депутатами Конвента Ж. Фуше, Ж. Тальеном и П. Баррасом, стали горькие упреки Терезы в письме к своему нерешительному любовнику; подобно пикадору на корриде, эта испанка раздразнила быка, вызвала у него злость вместе с приливом мужества, и ее Жорж выступил в Конвенте против кровавых деяний «Неподкупного». Подоспевшие ему на помощь его верные друзья стащили Робеспьера с трибуны и, усадив в повозку, отправили на тот же эшафот, на который он беспощадно гнал сотни и сотни людей.
«Вот как порой плотская любовь темпераментной женщины может повлиять на ход истории», – в задумчивости размышляла будущая Жозефина. Кстати, и она вполне могла считать себя причастной к такому ходу событий. Ворота тюрьмы Карм вместе с Тальеном открывал восстановленный в звании дивизионного генерала Луи Лазар Ош, ставший в тюремной камере ее любовником. Вскоре он возьмет в штаб ее тринадцатилетнего сына Эжена. Так начнется военная карьера будущего вице-короля Италии.
Глава IV
Молодая вдова снова супруга
Обретя наконец долгожданную свободу, возбужденная Роза на крыльях любви летела к своему тюремному любовнику, боевому генералу Луи-Лазару Ошу, мужественное лицо которого стычка с неприятелем украсила благородными шрамами. Он сам, сгорая от желания, предусмотрительно снял уютную квартирку неподалеку от ее, Розы, дома. Своей юной жене – подростку Аделаиде – он писал в Лотарингию, что «скоро пешком дойдет до своей возлюбленной, как и подобает истинному республиканцу». Но сил у генерала, по-видимому, хватило только на то, чтобы дойти до любовного ложа Розы.
В том же письме к женушке он жаловался на свою грустную судьбу затворника: он, мол, не посещает никаких людных мест, не позволяет себе никаких зрелищ. Изнывая от страсти к мартиникской смуглянке, генерал, конечно, лукавил. Через несколько дней после выхода Розы из тюрьмы они весело отпраздновали ее освобождение в шумной компании у мадам Остен. Среди гостей был и второй ее тюремный утешитель, толстяк Сантер, который поочередно запирался в дальней комнате то с одной, то с другой дамой, не обращая никакого внимания на Розу.
Она о нем и думать давно перестала. Она впервые в жизни полюбила мужчину, полюбила пылко и страстно, так, как велело сердце необузданной островной дикарки, и теперь наивно связывала свою будущую жизнь с этим молодым генералом, с этим Лазаром. Библейского Лазаря оживил Христос, а Ош своей любовью воскресил ее, по сути дела, из мертвых. Она была готова отдать все на свете за брак с ним, прибегнуть ради этого к помощи своих высокопоставленных знакомых, чтобы добиться его развода.
Но Ош любил не столько Розу, сколько ее дивное тело, и с удовольствием проводил время с ней в постели. Он и не собирался связывать себя с ней супружескими узами, ибо, по его словам, «питал глубокое уважение к своей юной добродетельной женушке». Однажды он довольно цинично признался завзятому цинику Полю Баррасу: «Стоило, конечно, попасть в тюрьму, чтобы познать такую роскошную женщину, как она. Но на свободе – это уже слишком!» Конечно, все это было на потребу такому развратному типу, как Баррас. В душе Ош на самом деле любил Розу (об этом свидетельствуют его нежные письма к ней). С ней он узнал, что такое неземная страсть, и их интимная связь длилась целых полтора года.