Нет Адама в раю
Шрифт:
– Да, - сказала мисс Стокман, - Это интересная работа.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
– спросила Анжелика, оглядываясь.Мне так надоело болтаться наверху.
– Она походила по кухне.
– Я совсем не такая ловкая, как вы, мисс Стокман, но, может быть, я могла бы что-нибудь делать?
– Мне очень жаль, - сказала мисс Стокман, и ей действительно было жаль. Мисс де Монтиньи была такой милой и хорошенькой и с ней так приятно было говорить.
– Но это запрещено. Мне нравится ваше общество, но я могу потерять
– Конечно, - ответила Анжелика.
– Извините, мисс Стокман. Я бегу прямо в свою комнату.
Но Анжелика увидела то, зачем приходила. В кухне было слишком много еды для того количества больных, которые размещались на первом и втором этажах. На обратном пути в свою комнату она также заметила лифт с надписью "Грузовой".
Вечером Анжелика не выпила снотворную таблетку. Она долго лежала, после того как в больнице все затихло, до тех пор, пока не услышала, как одна няня сказала другой:
– Кофе готов. Пойдем выпьем, пока он горячий.
Обе няни прошли в маленький кабинет позади главного поста, где могли спокойно выпить кофе и выкурить сигарету.
Анжелика бесшумно выскользнула из своей комнаты и прошмыгнула по коридору. Двери грузового лифта открылись, скользя как будто были смазаны маслом и, когда она нажала на кнопку, помеченную цифрой "3", раздался очень слабый щелчок. Лифт, почти неслышно поскрипывая, пошел вверх. Двери тихо открылись на третьем этаже, и Анжелика застыла внутри темной кабины. Где-то играло радио и слышался мужской смех.
Анжелика стала осторожно пробираться по коридору. Ее одетые в тапочки ноги бесшумно ступали по кафельному полу.
В комнате, расположенной на полпути к холлу, был зажжен свет, и она направилась туда, прижимаясь спиной к стене, чтобы оставаться в тени. Она заглянула в комнату и, как потом вспоминала, чуть не обалдела от того, что там увидела.
Вокруг стола сидели пятеро мужчин и играли в покер. Маленький столик был заставлен тремя или четырьмя бутылками ликера, стаканами, вазочкой со льдом и блюдом с бутербродами. Мужчины не пользовались фишками для покера; в центре стола возвышалась огромная куча денег. Анжелика внимательно посмотрела на их лица. Четверо из них ей были неизвестны, зато пятого она узнала.
Так. Так, так, так.
Она тихо пошла назад к лифту и, проходя мимо комнаты, расположенной рядом с ним, услышала сочный храп. В комнате горел ночник и дверь была слегка приоткрыта. Анжелика очень осторожно открыла ее.
На кровати спал мужчина. Он лежал на спине, и его огромный живот горой возвышался под простыней, а рот был широко открыт.
Анжелика улыбнулась. Эта личность тоже была ей знакома.
На следующий день Анжелика с нетерпением ждала обхода доктора Майлса Гордона.
– Доктор Гордон, я так скучаю, - сказала она.
– Как вы думаете, можно, я сегодня поеду домой?
– Вы могли уехать
– Такая вы крепкая. Конечно, вы можете ехать домой.
Этьен был вне себя от радости, когда Анжелика позвонила ему на работу и попросила забрать ее. Что касается Моники, то она с трудом дождалась момента, когда можно будет взять на руки нового ребенка.
Как только Анжелика вошла в дом, она разделась и легла в постель. Потом она попросила Этьена принести ей все старые газеты, которые Моника так тщательно хранила.
Через полчаса она нашла то, что искала. Фотография человека, который играл в покер в комнате на третьем этаже Мемориальной больницы Миры Гордон, была помещена прямо на первой странице. Под рисунком стояла подпись: "Полиция Нью-Йорка охотится за похитителем".
Что касается храпуна с большим животом, то он был известен практически любому человеку в Соединенных Штатах. Его звали Большой Вилли Конгрив, и его разыскивало ФБР за ограбление банка.
Анжелика де Монитиньи громко расхохоталась.
Ничего удивительного, что доктор Гордон мог позволить себе жить в прекрасном доме на Северной стороне. Ничего удивительного, что он ездил на большом "кадиллаке", а его жена носила манто из норки. Доктор Майлс Гордон и его партнер Генри Гудрич занимались таким рэкетом, о котором Анжелика представить не могла. Кому могло прийти в голову искать таких крупных бандитов в маленькой больнице небольшого городка в Нью-Гэмпшире?
У Анжелики снова ушло шесть недель, чтобы полностью привести себя в порядок. И когда ее живот вновь стал плоским, а волосы заблестели, словно солнце, она позвонила доктору Майлсу Гордону.
– Хелло, Майлс.
– Кто это?
– озадаченно спросил доктор Гордон.
– Это Анжелика - Анжелика де Монтиньи.
– А, миссис де Монитиньи. Как приятно вас слышать. Только не говорите, что вы снова беременны.
Она услышала его смех по телефону и подождала, пока он перестал смеяться.
– Можешь называть меня Анжеликой, - сказала она, и поскольку он молчал, продолжала: - Майлс, я хочу, чтобы ты поставил мне выпивку сегодня вечером.
– Что?
– Я сказала, что мне бы хотелось, чтобы ты угостил меня рюмочкой. Тебя устраивает время около четырех тридцати в баре ливингстонской Гостиницы?
– Миссис де Монтиньи...
– начал он.
– Анжелика, - поправила она.
– Анжелика, вы должны знать, что это невозможно. Нельзя, чтобы меня видели...
– Как жаль, - сладким голосом сказала Анжелика.
– Один ваш приятель очень уж просил меня вам позвонить. Его зовут Джон Майкл Пауэлл. Кажется, он из Нью-Йорка.
Она с трудом удерживалась, чтобы не засмеяться в ответ на напряженное молчание.
– Джон Майкл Пауэлл - очень близкий друг другого типа, которого зовут Большой Вилли Конгрив.