Нет места магам
Шрифт:
При всех остальных людях Ивена спокойно могла сдерживать свои эмоции и не выдавать чувств. Но только не при Алирин. С ней хотелось быть настоящей, пусть и не все можно было озвучить. Вспомнив серые глаза, которые всегда так пристально смотрели на Ивену, она слегка улыбнулась. Подумала и о его вечно взлохмаченных темных волосах, которые постоянно хотелось пригладить, хотя Кастору так шло. Представила его улыбку, голос.
— У-у-у, — хитро протянула Алирин, — можешь не отвечать. Я уже по твоему лицу все поняла.
—
— Ты хоть ответь уже ему. — Алирин мотнула голову на телефон.
Ивена так и сделала.
«С мамой все хорошо, ее выписали. Спасибо еще раз за помощь».
«Если тебе что-то понадобится, обращайся».
«Я бы очень не хотела, чтобы подобная помощь понадобилась еще когда-то».
«Я не только про то, что ты подумала. Подвезти куда-то, например. Если надо, я могу».
И вдогонку пришло еще одно сообщение с веселым смайлом.
«Мы все-таки соседи».
Ивена вновь не сдержала улыбки.
— Слушай, — начала Алирин, вновь принимаясь за покраску, — а чего ты меня-то позвала красить, а не его? Или типа не романтично? По мне так именно таким образом надо проверять мужчин. Соглашаются помогать с ремонтом, значит, молодцы. А то вот эти пустые походы в рестораны, кафе, кино… Приятно, конечно, но для того, чтобы с человеком семью заводить, явно недостаточно. А помощь по дому — самое то.
— Это практично, не спорю, но, во-первых, о том, чтобы мне заводить с кем-то семью, говорить еще очень рано. Во-вторых, я не настолько люблю рисковать, чтобы малознакомых мужиков к себе в квартиру звать.
— Да чего тебе-то их бояться? Ты своим фирменным суровым взглядом инквизитора посмотришь, пистолетом пригрозишь, и тебя сразу все негодяи испугаются, — по-доброму посмеялась Алирин.
Но Ивене стало грустнее. В последнее время упоминания кого-либо о том, что она инквизитор, лишь тяготили, хотя раньше было все наоборот. Раньше Ивена гордилась собой. Но теперь она словно потеряла свою жесткость и свое хладнокровие. Этот факт до сих пор не давал покоя и мучил, но Ивена все еще надеялась, что наваждение пройдет.
В глубине души она продолжала винить за это Линдмана. Но в то же время не представляла, как бы жила, не встретившись с ним. Пусть он и посеял сомнения в привычном укладе ее жизни, но ей будто открыли глаза на скрытые вещи. И это казалось важным, необходимым.
Алирин намекала, что захочется вознаградить себя за труд после покраски, поэтому по пути к Ивене успела купить вино. Ивена была не против, тем более что она до этого успела приготовить запеченную картошку с куриным филе и сыром. Ужин получился великолепным.
Подруги болтали о разном, и внезапно разговор перетек к воспоминаниям о прошлом. Вино сделало Алирин сентиментальной и слезливой, как это часто случалось.
—
— Конечно, — ответила Ивена. — Мы же в парк тогда пошли. Помню, Верена останавливалась у каждого ларька, чтобы угощать нас чем-нибудь, а потом мы на аттракционах катались, объевшиеся.
— Ну хотя бы никому из нас плохо не стало, как на ее шестнадцатом дне рождения, — подметила Алирин, бросая на Ивену многозначительный взгляд.
— О нет, тот праздник мне вообще стыдно вспоминать. — Ивена прикрыла рукой глаза и посмеялась.
Алирин подхватила смех, после чего отпила вино. Но как только она поставила бокал на стол, из ее глаз медленно потекли слезы.
— Десять лет прошло с ее смерти, а я все еще не могу смириться. До сих пор иногда кажется, что мы с тобой собрались, а ее позвать забыли. Или что она придет, но позже.
Вспоминая давнюю подругу, Ивена тоже глубоко поникла. Это была очень тяжелая и болезненная тема, и они старались нечасто говорить о том, что произошло в прошлом, но и не вспоминать было невозможно, поэтому такие разговоры порой случались.
— Я тоже иногда о ней думаю, — призналась Ивена. — Недавно пекла кексы и вспомнила, как мы втроем однажды после школы ко мне пришли, чтобы тоже кексов сделать. Мама нам все продукты купила, мы навели тесто, а Верена взяла и случайно перевернула миску, и все тесто оказалось на полу.
— О да, я помню, — сквозь слезы засмеялась Алирин. — Я еще предложила сделать вид, что ничего не произошло, и просто собрать тесто с пола обратно в миску, но твоя мама зашла и увидела это. Как же ей обидно было, наверно, хотя она нас даже не ругала, а просто пошла в магазин и купила кексы.
— Мама никогда нас не ругала, хотя что только мы ни творили, — с теплотой произнесла Ивена.
Задумчивый грустный взгляд Алирин устремился куда-то в окно.
— И правда. Я всегда у вас в гостях чувствовала себя лучше, чем дома. Мона относилась ко мне куда теплее, чем родная мать. Любила нас всех. И как у нее нервы иногда не сдавали?
— Понятия не имею, — усмехнулась Ивена. — Я еще помню, как один раз ты разбила чашку, потому что тебя чем-то разозлила Верена, и ты руками размахалась. Верена взяла вину на себя и сказала маме, будто это сделала она, и ты ее сразу простила. Даже уже не помню, по поводу чего вы поругались.
— И я забыла.
Алирин еще сильнее начала плакать. Ивена поднялась со стула, подошла к подруге и потянула ее на себя. Алирин встала, попадая в объятия Ивены. Уткнувшись ей в плечо, она продолжила: