Нет на земле твоего короля. Часть 1
Шрифт:
— То должна поддерживать его. Тем более, он, в отличии от тебя, совершенно не настроен на развод.
У Лики брови поползли вверх. Вот это новость! Это хуже, чем она предполагала. Тогда они из нее уж точно во всем виноватую сделают.
— Это он вам сказал?
— Да, к тому же я не слепая. Он намерен сохранить семью. Тебе бы побольше разумности в этом вопросе, возможно, поняла бы, что совершаешь ошибку.
— Я вольна распоряжаться своей жизнью.
— Кто же спорит? Только распоряжайся ею так, чтобы не портить репутацию порядочных людей.
Лика побледнела. Пошли прямые выпады. Так
— Думаешь, до нас не доходят слухи о твоем нелицеприятном поведении? — продолжала свекровь. — Это все очень печально, Лика. Очень печально.
Менторский тон и осуждение в глазах холеной женщины, не видящей ничего, кроме своих интересов, окончательно вывели Лику из себя.
— Да какое право…
— Полное право, дорогая. Полное право имею. Это не только тебя касается. Наша семья всегда слыла порядочной, уважаемой, а теперь мне людям стыдно в глаза смотреть.
— Так ведь проще простого решить эту проблему. Я уйду — и все.
— Нет, не уйдешь. Мой сын мне дороже твоих глупостей. Я могу закрыть на это глаза, лишь бы он был счастлив и спокоен. Я не допущу…
Лика вскинула руки, словно защищаясь от ее слов. Господи, ну что она несет? Ее ничем не прошибешь.
— Я неважно себя чувствую, Елена Павловна, и думаю, Вам лучше уйти.
— Не очень то вежливо с твоей стороны. Впрочем, чего же еще ждать. Ты права, мне лучше уйти. Но разбить жизнь моему сын в такой ответственный момент я тебе не дам. Так и знай!
— И что вы сделаете?
— Все. Я сделаю все!
Она выразительно посмотрела на нее и демонстративно вышла.
В этот же вечер Лика сообщила Толику, что уходит от него. Толик ничего не ответил, ушел к себе в кабинет. А через десять минут она услышала знакомое свистящее дыхание. Открыв дверь, обнаружила его беспомощно размахивающим руками, с синим лицом. Рядом валялся баллончик с сальбутамолом. Лика схватила спрей и попыталась впрыснуть мужу в рот, но тот зашелся в приступе астмы и начал синеть.
Скорая приехала быстро, Толика госпитализировали. Поставили капельницы, стабилизировали. Лика вызвала свекровь. Врач сказал им. Что у Толик ухудшение, потому что раньше он никогда не развивал приступы такой интенсивности и длительности.
— Не было никаких провоцирующих факторов?
Лика замялась. Мотнула головой. Свекровь яростно следила за ее мимикой.
— Надо ограничить нагрузку на работе и избегать стрессовых ситуаций, иначе ремиссии будет трудно добиться.
Врач вышел. Лика стояла спиной к Елене Павловне, и спину жгло от ее взгляда.
— Что ты ему сказала? — прошипела свекровь.
Лика пожала плечами.
— Убить его решила?
— Елена Павловна, вы прекрасно знаете, что это не так.
Она отвернулась и почувствовала, как ее схватили за руку.
— Лика, как мать, как женщина, я тебя умоляю — дай Анатолию завершить его открытие, дай ему защититься, а потом поступай, как знаешь. Я обещаю тебе, что потом я сама поговорю с Толиком, чтобы все решить мирно. Забудь все, что я тебе говорила. Я помогу тебе, я ускорю развод, если понадобиться, но не сейчас, прошу тебя. Потерпи пару месяцев, умоляю тебя, Лика!
Лика удивленно смотрела, как ее неприступная, высокомерная
В итоге пришлось проваляться дома еще два дня, как и предполагала Люба. Мало того, что болело горло, и постоянно гудела голова, так еще положение осложнялось тем, что Толик тоже отлеживался дома, а свекровь чуть не ночевала у них. Усердно ухаживала за сыном, и даже за Ликой пыталась присмотреть. Привела свою домработницу, чтобы та готовила им и убирала квартиру. Как-то заглянул и свекор. Сергей Вениаминович сделал вид, что не знает ни о каких проблемах между Ликой и Толиком, привез корзину фруктов и чаевничал у них на кухне, как ни в чем ни бывало. Елена Павловна сидела со скорбным видом у кровати сына и держала руку на его лбу. И хотя Толик пришел в себя и свободно мог передвигаться, она велела ему лежать и набираться сил. Лика старалась не выходить из комнаты, поменьше сталкиваться ней. Дождалась момента, когда свекровь ушла, а муж еще не спал. Тихо зашла к нему в комнату. Толик поднял на нее глаза. В них читались удивление и настороженность. Он приподнялся на локте.
— Что-то случилось?
— Нет. Я хочу с тобой поговорить.
Он молчал.
— До твоей защиты я не буду возвращаться к той теме. Ты понимаешь, о чем я.
Понимает или нет? Конечно, понимает. Дернулся, как будто кто-то больно сжал его за горло.
— Ты пообещаешь не вмешиваться в мою жизнь, дашь мне разобраться, что к чему, а я обещаю не торопить события.
Он сглотнул.
— Ты остаешься?
— Да. Пока остаюсь. Только не трави мне душу. Ты должен понимать, что это не решение проблемы, это вынужденно затишье.
— Я понимаю.
— Не вмешивай никого. Даже маму, прошу тебя.
— Это нереально, ты же понимаешь.
— Да, — кивнула она, — но все же поговори с ней.
— Хорошо.
— Значит, так и решим пока. Спокойной ночи.
На следующий день Анатолий заперся с матерью и долго говорил с ней. Она вышла с заплаканными глазами, но Лике ничего не сказала. Так и мелькала по квартире, решая между делом миллион проблем по телефону. Тетю на операцию положить, подруге посоветовать, где лучше кредит брать, брату помочь лицензию получить на частный бизнес. Лику разговорами не доставала. Лика постоянно ловила на себе ее взгляд, чуть ли не заискивающий. Ей казалось странным ее поведение, неестественным. Она ощущала себя очень неуютно и как только температура спала, побежала на работу.
На завод пришла пораньше, задержалась у проходной. Мишу заметила издалека, радостно вздохнула.
— Ты? Наконец-то.
Он схватил ее за руку, и так они и стояли, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза и улыбались, как дети. Мимо проходили заводчане, задевали их, здоровались, окликали, но они ничего не слышали. Потом она разжала ладонь.
— Пятница, — прошептала она.
— Что?
— Сегодня пятница. Завтра увидимся?
— Ты еще спрашиваешь? Я так соскучился.