Нет ночи без звёзд

Нортон Андрэ

Сандер знал только один ответ на это. Хотя тело его вдруг стало неуклюжим, потеряло координацию, спотыкаясь, он направился к ближайшей светившейся установке. Поднял молот, хотя рука не слушалась его, будто повинуясь чужой воле, и обрушил его на решетку.

Брызнули искры. В воздухе появился резкий неприятный запах – Сандер подошел к следующей решетке и нанес удар по ней – потом к следующей, и еще…

Он двигался по сузившемуся миру, в мозгу его удержалась только одна мысль – уничтожить это чуждое влияние. Иногда он промахивался и не мог разбить решетку

одним ударом, шатался, наносил три, четыре слабых удара, пока не добивался своей цели. Один ряд он уже расчистил. Теперь его цель – первая установка во втором ряду. Диадема на голове превратилась в огненную полосу, мысли его путались. Только инстинкт заставлял его двигаться. Третья… еще…

Потом, так же внезапно, как началось, нападение закончилось. Сандер, тяжело дыша, опустился на колени. Голова кружилась. Но свет, от которого жгло глаза, погас.

– Сандер!

Крик заставил его очнуться, обернуться.

Максим поднимал трубку. Лицо его было искажено – в выпятившихся глазах не оставалось ничего человеческого.

Сандер сделал величайшее усилие в своей жизни, поднимая молот. Максим слишком далеко, чтобы ударить. Не было времени выстрелить, схватиться за трубку, заткнутую за пояс. Он взмахнул молотом над головой и отчаянно бросил, уже чувствуя себя жертвой Максима.

Пушистая ярость мелькнула мимо – Кай прыгнул, задев Сандера за плечо. Толчок, хоть и очень легкий, сбил кузнеца с ног. Он ударился об одну из машин, но, падая, видел, как молот попал ручкой Максиму в грудь.

Тот пошатнулся. Сандер ощутил на руке палящий жар. И тут Кай сделал последний прыжок, сбил Максима, трубка вылетела у того из руки. Максим закричал, и крик его внезапно прервался. Сандер, придерживаясь за край машины, выпрямился.

Глава восемнадцатая

На них обрушилась волна (Сандер искал слово, чтобы самому себе облегчить понимание непонятного, того, что заполняло воздух, не давало двинуться) гнева… ненависти… как будто ожили сами стены, превратились в плоть огромного существа. Пекан отпрянул, морда его была окровавлена. Он пятился, рыча, ударяя по воздуху вытянутыми лапами, будто ему угрожало нечто невидимое.

Сандер покачнулся. Он устоял только потому, что опирался на край одной из машин: могучий гнев посылал импульсы силы, обрушивавшейся как физические удары. Проволока на голове раскалилась, но Сандер боролся. Он по-звериному оскалил зубы. И хрипло и вызывающе запел кузнецкую песню.

Он не тварь , он человек! И останется человеком. Шаг за шагом продвигался он вдоль установки, держась за нее. Внимание его было сосредоточено на молоте, который лежал недалеко от распростертого тела – Сандер приказывал себе не смотреть на него. Может, Кай и убил Максима, но дорогу к этому открыл ему удар Сандера.

Сандер наклонился, сомкнул руку вокруг рукояти молота. И почувствовал, что одержал небольшую победу.

Он человек!

Он осторожно оглянулся. Рин и пеканы собрались

вместе. У них были оскалены зубы. Койот щелкал зубами в воздухе, на углах его губ собирались белые клочья пены. Пеканы заняли боевую стойку, хотя никакого врага не видели.

Фейни сидела прямо на седле. Лицо ее осунулось от напряжения и боли. Откинув голову, она тоже произносила слова, которые он не мог понять. Он пошел к ней, с видимым напряжением преодолевая какое-то сопротивление – она взглянула ему в глаза.

– Он нас не выпустит, – просто сказала она.

– Я знаю дверь…

– Если он захочет, дверей не будет.

Сандер не хотел соглашаться с ее уверенностью. Но прежде чем он смог заговорить, она схватила свою подвеску.

– Он позволит мне подойти, с этим я смогу добраться до него …

Казалось, при ее словах давление на них уменьшилось, гнев, нависший, как ощутимое облако, слегка рассеялся.

– Нет! – Сандер поднял молот.

– Я смогу договориться…

Он читал правду в ее глазах. Она знала, что если пойдет, погибнет… погибнет, как та человекоподобная оболочка, которую Кай убил, чтобы спасти их всех.

– Я той же крови, что и его слуги. Он будет меня слушать…

– Никого он не будет слушать, – возразил Сандер. – Он безумен, ты сама могла прочесть это в его мыслях. Ты никого не спасешь, ничего не добьешься.

– Чтобы получить меня, он будет торговаться. – Фейни не хотела соглашаться с его отказом. – Я договорюсь, чтобы он тебя выпустил, тебя и их… – Она указала на животных. – На свободе вы сможете предупредить. Белых нельзя пропускать сюда, Торговцы должны подготовиться.

– Если это существо всевидяще и всезнающе, – упрямо возразил Сандер, – оно никого не освободит, чтобы не разнесли такое предупреждение. Зачем ему это?

– Тут есть отличие, – медленно объяснила Фейни. – Если я приду к нему добровольно, сама сниму все барьеры, он получит больше, чем если бы добивался силой. Он хочет меня целой, не искалеченной. Ты для него не представляешь ценности, ты только встревожил его своей яростью. Он позволит тебе уйти – считает, что это ненадолго, что скоро он соберет достаточные силы. Понимаешь, я могу выиграть для тебя время!

Сандер покачал головой.

– Ты не сможешь заключить с ним сделку. Послушай… – Голова у него работала лучше, он был похож на бегуна, к которому пришло второе дыхание. – Ты знаешь, где он?

Она, должно быть, поняла его намерения.

– Нельзя! У него совершенная защита, добраться до него можно только с его разрешения.

– Но ты ведь можешь пройти…

– Да, если я сдамся добровольно. Он одержит победу, и ты сможешь этим воспользоваться.

– Да, по-своему. – Сандер взмахнул молотом. – Он может нас подслушать? – Он переводил взгляд от одной разбитой машины к другой.

– Не думаю. Он пытается подчинить нас своей воле и считает себя неуязвимым. – Ее бледные щеки слегка порозовели.