Нет правил для богов
Шрифт:
Подошел ко второй бочке, постучал в нее:
– Грош, вылезай.
– Не, я тут посижу, – глухо донеслось из-под крышки.
– Ну, как хочешь, – сказал я. – Тогда останешься один – я ухожу…
Не успел я закончить фразу, как с грохотом вылетела крышка, и показалась помятая физиономия приятеля. Он мрачно огляделся, вылез и направился к куче привезенного добра, откуда извлек свою уродливую косу.
– Зачем тебе коса, Грош? – спросил я. – Ты что – настолько ловко управляешься с ней?
– Да нет, – ответил мой приятель. –
– Ну-ну… – сказал я, разглядывая собственное оружие – глупые и бесполезные в моих руках ножи. – Знаешь что, Грош, что-то я не вижу смысла сидеть в этом замке. Давай-ка попробуем отсюда выбраться.
– Отличная идея! – воскликнул Грош.
И мы направились к воротам, что находились в глубине квадратной башни. Толкали их, тянули, пытаясь сдвинуть с места массивные створки, – все напрасно. Сколько мы ни пытались понять, как они открываются, – все без толку.
– Чтоб я лопнул… – пробормотал Грош, отдуваясь. – Заколдованные они, что ли?
– Но кто-то же их открывал! – напомнил я.
Грош посмотрел на меня укоризненно:
– Вот зачем ты это сказал? Лишил меня остатков душевного равновесия. Еще немного – и я сам начну выть от страха, как тот оборотень…
– А слуг-то не видно, – сказал я. – Может, все давно умерли – и некого теперь бояться?
– Дурень ты, Свидрик! – возмутился Грош. – Кого ж еще бояться, как не мертвецов?! Погоди, вот стемнеет – и полезут они из своих подвалов…
Пока было светло, все эти разговоры казались вполне безобидными. Но с наступлением сумерек становилось все страшнее, и вскоре мы убедились, что слова старика – не пустые россказни.
Сначала в далекой деревне завыли собаки. Настолько тоскливо и безысходно, что по телу пробежал отвратительный холодок. Затем медленно из-за острой крыши центрального здания выползла полная луна. В ее свете внутренний двор замка обрел особо зловещие очертания.
И наконец показалось, что вокруг нас началось какое-то тихое движение. Некоторое время мы в оцепенении прислушивались, а потом Грош сказал решительно:
– Знаешь что, друг Свидрик! Если уж и суждено нам погибнуть, так хотя бы во имя большой и великой цели!
– Какой еще цели? – пробормотал я, вглядываясь в темноту.
– В этом замке, как и во всех порядочных замках, должен быть винный погреб! – заявил Грош. – Главное – добраться до вина, а там и погибать не страшно!
Я подивился странному заявлению Гроша, но решил, что друг прав: лучше уж куда-то двигаться, чем сидеть и ждать неизбежности. Тем более что я сам вдруг ощутил незнакомое раньше острое желание глотнуть доброго вина.
Наши гостеприимные хозяева позаботились об освещении: факелы и огниво были сложены вместе с остальным грузом. Мы подожгли палки с просмоленными тряпками на концах и двинулись к ближайшей двери – той, что качалась на легком ветру, словно манила нас.
– Что-то
И мы вошли в темный проход.
Грош как в воду смотрел: здесь действительно оказалось что-то вроде большой кладовой. Покрытые пылью, затянутые паутиной, здесь громоздились многочисленные корзины, сундуки, кувшины. Но главное – отсюда, лихо закручиваясь, вниз уходила винтовая лестница.
– Одно из двух, – несколько оживившись, сказал Грош, склоняясь над зыбкими перилами. – Там или винный погреб, или подвал, набитый сокровищами. Даже не знаю, чему я сейчас был бы рад больше…
И мы отважно приступили к спуску.
Из подземелья тянуло затхлостью. Через несколько ступенек я споткнулся и чуть не свергся вниз, увлекая за собой приятеля. К счастью, удалось ухватиться за какой-то крюк, торчавший из каменной кладки. Наконец мы ступили на более-менее ровную поверхность.
Грош издал звук, в котором смешались разочарование и страх. Ибо мы оказались вовсе не в вожделенном винном погребе и даже не в тайной сокровищнице.
Похоже, здесь была тюрьма. Из которой по каким-то причинам забыли выпустить узников: за ржавой решеткой, прикованные к стенам толстыми цепями, лежали и сидели скелеты с лохмотьями истлевшей плоти и остатками одежды на гнилых костях. Фоном для этого зрелища был отвратительный писк – здесь всюду сновали крысы.
– Признаюсь, друг Свидрик, я разочарован, – деревянным голосом сказал Грош. – Пойдем-ка отсюда, да поскорее…
Я открыл было рот, чтобы ответить ему, как вдруг прямо в лицо мне метнулась жуткая костлявая лапа.
– Куда вы… – прошелестел тихий, пронизывающий холодом голос. – Останьтесь – нам так одиноко…
Я ощутил, как волосы на мне встают дыбом: мертвецы зашевелились, загремели цепями и принялись подыматься, направляясь в нашу сторону. Ближайший скелет судорожно бился о решетку, словно желал просочиться насквозь. Остальные падали, удерживаемые цепями, – и снова вставали и снова тянули к нам руки.
С воплями, толкая друг друга, спотыкаясь на крутых ступенях, мы ринулись обратно вверх. Смола, срываясь с факелов, с шипением капала нам на руки, но мы не чувствовали боли.
Совершенно непонятно – как можно было не найти выхода наружу? Но мы, похоже, проскочили скрипучую дверь – или же так было задумано хитрыми хозяевами жуткого замка. И вместо ночной прохлады под открытым небом нас встретил незнакомый темный коридор.
Сам по себе интерьер внушал трепет: строгие линии, острые грани, глубокие ниши с силуэтами мрачных статуй и выступы, украшенные гербовыми щитами. Но проникнуться духом интерьера не вышло: позади отчетливо послышалось приближающееся хриплое дыхание. Так дышать могло что угодно – только не живой человек.